Грешница - Тесс Герритсен Страница 10

Доктор придержала дверь часовни, пропуская санитаров с носилками, и следовала за ними, пока они медленно шли к воротам. За стенами монастыря уже гудели репортеры, и телекамеры готовились снять классические кадры, характерные для любой трагедии: носилки и пластиковый саван, под которым угадывается человеческое тело. Хотя зрители и не увидят жертву, им наверняка скажут, что это молодая женщина, и они тут же представят себе, что скрывается в черном мешке. Их безжалостные фантазии будут оскорблением для Камиллы, гораздо большим, чем то, что нанесет скальпель Мауры.

Когда тележку с трупом выкатили за ворота монастыря, репортеры и операторы тут же взяли ее в кольцо, игнорируя отчаянные призывы полицейского отойти.

Только священнику удалось обуздать эту обезумевшую братию. Внушительная фигура в черном, он стремительно вышел за ворота и, вклинившись в толпу, суровым окриком остановил хаос.

— Бедная сестра заслуживает вашего уважения! Почему бы вам не проявить его? Уступите ей дорогу!

Даже репортерам иногда бывает стыдно. Они расступились, пропуская санитаров. Но телекамеры продолжали работать, сопровождая погрузку носилок в машину. После чего переключились на новую добычу — Мауру, которая только что вышла из ворот и направилась к своему автомобилю, кутаясь в пальто, словно оно могло защитить ее от любопытных глаз.

— Доктор Айлз! Вы можете сделать заявление?

— Какова причина смерти?

— …какие-либо свидетельства того, что это убийство на сексуальной почве?

Увертываясь от наседавших репортеров, она нащупала в сумочке ключи от машины и щелкнула кнопкой замка. Уже открыв дверь, Маура вдруг услышала, что ее окликнули по имени. Это был крик о помощи.

Она обернулась и увидела распростертого на тротуаре мужчину, над которым уже склонились несколько человек.

— Нашему оператору плохо! — кричал кто-то. — Нужна «скорая»!

Маура захлопнула дверцу и поспешила к упавшему мужчине.

— Что случилось? — спросила она. — Он что, поскользнулся?

— Нет, он бежал… и вдруг как-то неожиданно рухнул…

Она присела на корточки возле него. Человека уже перевернули на спину, и она увидела перед собой грузного мужчину лет пятидесяти, лицо которого темнело на глазах. Его камера, украшенная логотипом телеканала, валялась рядом на снегу.

Мужчина не дышал.

Маура запрокинула ему голову, обнажив мясистую шею, и, наклонившись к нему, начала оказывать первую помощь. От несвежего запаха кофе и сигарет ее едва не стошнило. Она подумала о гепатите, СПИДе и прочих вирусных инфекциях, которые можно подхватить от контакта с незнакомцем, и чуть ли не силой заставила себя накрыть губами его рот. С первым же выдохом его грудная клетка поднялась, и легкие наполнились воздухом. Она сделала еще два выдоха, потом пощупала пульс.

Пульса не было.

Она начала расстегивать его куртку и вдруг заметила, что кто-то помогает ей. Подняв взгляд, она увидела перед собой священника, который, стоя на коленях, ощупывал своими большими руками грудную клетку мужчины в поисках анатомических ориентиров. Он вопросительно взглянул на нее, словно ожидая разрешения начать массаж сердца. Она невольно отметила, что у него необыкновенно красивые голубые глаза. А лицо исполнено мрачной решимости.

— Начинайте, — сказала она.

Он включился в работу, считая вслух, так чтобы она не сбилась с ритма искусственного дыхания:

— Раз. Два…

В его голосе не было и намека на панику, в интонациях чувствовалась твердая уверенность человека, который знает, что делает. Ей не нужно было направлять его; они действовали слаженно, как будто давно были единой командой. Дважды они менялись ролями, чтобы дать друг другу возможность передохнуть.

К тому времени как приехала «скорая», ее брюки уже насквозь промокли от снега, и пот катил с нее градом, несмотря на холод. Она тяжело поднялась с земли и, измученная, наблюдала за тем, как врачи ставят пациенту капельницу, вставляют эндотрахеальную трубку, грузят носилки в карету.

Телекамера, которую выронил оператор, уже работала в руках другого сотрудника канала. Шоу должно продолжаться, подумала Маура, глядя на то, как репортеры взяли в кольцо карету «скорой», освещая теперь другую историю, пусть даже связанную с несчастьем, постигшим их коллегу.

Доктор Айлз повернулась к священнику, который стоял рядом, такой же промокший, как и она.

— Спасибо, — сказала она. — Я так поняла, вам уже доводилось оказывать первую помощь.

Он улыбнулся и пожал плечами.

— Только манекену. Думал, что мои навыки никогда не пригодятся. — Он протянул ей руку для пожатия. — Даниэл Брофи. А вы судмедэксперт?

— Маура Айлз. Это ваш приход, отец Брофи?

Он кивнул:

— Моя церковь в трех кварталах отсюда.

— Да, я видела ее.

— Как вы думаете, мы спасли его?

Она покачала головой.

— Когда пульса так долго нет, результат бывает неутешительным.

— Но есть шанс, что он выживет?

— Очень небольшой.

— Что ж, даже если и так, мне бы хотелось думать, что мы ему помогли. — Священник бросил взгляд на телевизионщиков, которые все еще суетились вокруг кареты «скорой помощи». — Позвольте, я провожу вас к машине, пока на вас не набросилась эта толпа.

— Их следующей жертвой будете вы. Надеюсь, вы к этому готовы.

— Я уже пообещал сделать заявление. Хотя ума не приложу, что они хотят от меня услышать.

— Они каннибалы, отец Брофи. Им нужно вашего свежего мяса. Чем больше, тем лучше.

Он рассмеялся.

— Тогда мне следовало бы предупредить их, что мясо будет очень жилистым.

Вместе они направились к ее машине. Маура чувствовала, как липнут к ногам мокрые брюки, которые уже начали покрываться ледяной коркой. По возвращении в морг, подумала она, сразу же нужно переодеться, а брюки повесить сушиться.

— Если уж мне придется делать заявление, — сказал Брофи, — может, мне следовало бы знать кое-что? Вы можете мне что-то сказать?

— Вам нужно обратиться к детективу Риццоли. Она руководит расследованием.

— Как вы думаете, это было единичное нападение? Не пострадают ли и другие прихожане?

— Я занимаюсь только жертвами, а не убийцами. Поэтому не могу сказать, какой мотив был у преступника.

— Монахини уже немолоды. Они не могут оказать сопротивление.

— Я знаю.

— Так что им сказать? Всем сестрам, живущим в религиозных общинах? Что даже за монастырскими стенами они не в безопасности?

— Никому из нас не гарантирована полная безопасность.

— Боюсь, это вовсе не то, что я хотел бы им сказать.