Не обещай себя другим - Кэрри Лонсдейл Страница 9

– Ну нет, – говорю я со смешком. – Тут мы с тобой в разных ситуациях.

– Ты же был когда-то влюблен в нее. Это твое прошлое, но ты практически не упоминаешь о ней.

– Не переводи стрелки на меня. Речь не обо мне. Речь о тебе и…

– Я не скрываю от тебя своих чувств. Я всегда рассказываю тебе про Джеймса и про то, что я думаю. Мы же договорились, что не будем утаивать друг от друга свои прошлые отношения, кого бы они ни касались – возлюбленных или матерей.

– При чем тут моя мама?

– Мы не раз говорили о ней. А вот о Риз ты практически не рассказывал.

– Да тут и говорить не о чем, – тихо замечаю я. И это касается не только Риз, но и матери. Я раз за разом ходил к психотерапевту, пока не унялся тот гейзер негодования, который вскипал в душе всякий раз, когда я упоминал про маму. Теперь я чувствую только вину и раскаяние. Я знаю, что мог бы сделать для нее больше. Но знаю и то, что мог бы просто оставить ее в покое, позволить ей быть такой, какая она есть. Не я отвечал за ее судьбу, хоть тогда мне и казалось иначе.

Эйми все известно о моем детстве. О том, как отец неделя за неделей пропадал на своих матчах, не оставляя мне иного выбора, кроме как присматривать за мамой. Я же был еще ребенком! Мне бы и в голову не пришло поступить так с Кэти.

Воспоминания ранят, и я загоняю эту боль поглубже. Самое время сосредоточиться на дороге. Она ровная и прямая, но наш разговор с Эйми петляет все больше и больше.

Эйми искоса посматривает на меня, постукивая пальцами по сумочке у себя на коленях. Меня это, признаться, слегка нервирует. Я сворачиваю на дорогу, ведущую к нашему кварталу, и в скором времени останавливаюсь у светофора.

– Джеймс влюблен, – говорит Эйми, по-прежнему не сводя с меня взгляда.

– Надеюсь, не в тебя?

Она лишь фыркает в ответ на мое замечание.

– Разумеется, не в меня. В Наталью. Помнишь женщину, которая приходила вместе с Карлосом в дом моих родителей? Джеймс живет с ней на Гавайях. Он все переживает, не слишком ли это быстро – влюбиться после всего-то пары месяцев знакомства. Его вопрос невольно навел меня на мысли о наших с тобой отношениях.

Может, нам с Эйми стоит пересмотреть нашу политику открытости, которая позволяет делиться самыми потаенными мыслями и переживаниями? Меня эта ее откровенность просто убивает.

– Я люблю тебя, Эйми, очень люблю. Ты и Кэти – вся моя жизнь.

– Я тоже люблю тебя, Ян. – Наклонившись, она целует меня в шею. На мгновение я прикрываю глаза. Никогда еще я так не нуждался в ее прикосновении, в этом безмолвном признании в любви.

Зевнув, Эйми кладет руку на живот.

– Мартини без закуски – не самое умное решение. Ты, кажется, говорил что-то насчет ужина?

Я недоуменно хмурюсь, и Эйми поясняет:

– Там, у Нади.

– Пустяки, – качаю я головой. – Заберем Кэти, а потом купим домой что-нибудь готовое.

Эйми кивает и вновь погружается в свои размышления.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я через некоторое время.

– Да так. – Она потирает висок. – Джеймс спросил, не хочу ли я выдвинуть обвинение против Фила.

Ну не скотина ли я? С каким удовольствием врезал бы я себе по лбу, если бы это не выставило меня еще большим идиотом!

– Вот почему ты так расстроилась.

Эйми кивает.

– Мне сразу вспомнились предложение Джеймса, нападение Фила и все, что за этим последовало.

Перед тем как выйти за меня замуж, Эйми рассказала мне о попытке Фила изнасиловать ее. Тогда она утаила от всех этот инцидент… и сделала это по просьбе Джеймса. Из любви к Джеймсу. Меня это, признаться, порядком озадачило. Ситуация выглядела такой же болезненной, как вся семейка Донато. Ну как можно было согласиться на подобную просьбу? С другой стороны, моя мать не раз обращалась ко мне с такими же немыслимыми просьбами. И я всегда поступал, как она хотела, за исключением одного-единственного раза.

Все, на что мы готовы ради любви.

Уже забеременев нашей дочерью, Эйми пошла на прием к психотерапевту, чтобы проработать ту травму, которую нанесли ей исчезновение Джеймса, махинации Томаса и нападение Фила. Я сам отвозил ее на сеансы и даже присутствовал на некоторых.

– Где Фил сейчас? Есть ли смысл опасаться его появления?

Эйми качает головой.

– Я ему уже не интересна. Он просто использовал меня, чтобы отплатить Джеймсу.

Значит, Фил нас не побеспокоит. И то слава богу.

– Так ты собираешься выступить против него с обвинением?

– Нет-нет. Последнее, чего я хочу, опять связываться с этой семьей.

– Подумай как следует. Я поддержу любое твое решение.

– Примерно то же сказал мне Джеймс. Он предложил выступить в качестве свидетеля, если я все-таки решусь обратиться в суд. Сказал даже, что не возражает сам оказаться за решеткой – как-никак, это он уговорил меня тогда не поднимать шума. Мне кажется, он пытается хоть как-то исправить свои ошибки.

– Для этого он и вернулся в Калифорнию? – Я паркую машину у дома, где живут родители Эйми.

– Отчасти для этого.

Любопытство берет верх над здравым смыслом.

– А для чего еще?

Взгляд Эйми становится непроницаемым.

– Он хочет встретиться с тобой.

Со мной?

– А от меня-то ему что нужно?

Я бросаю взгляд в сторону дома и поднимаю палец.

– Подожди-ка.

Кэти, должно быть, увидела нас в окно. Она мчит по дорожке в платьице принцессы, размахивая над головой волшебной палочкой. Волосы у нее светло-каштановые, как у меня, и янтарного оттенка глаза, но свою улыбку и пышные кудряшки она унаследовала от Эйми.

Я выхожу из машины и подхватываю дочку на руки.

– Кэти-кексик! – чмокаю я ее в щеку. От нее пахнет персиками и мороженым.

– Папочка! – верещит Кэти. – Что вы тут делаете? Бабушка сказала, вы будете праздновать. Привет, мамуля!

Эйми тоже подходит к нам. Она целует Кэти и хмурится в мою сторону.

– И что именно мы празднуем?

– Ну-у-у…

– Это как-то связано с теми планами на ужин, которые внезапно отменились?

– Очень может быть, – несколько туманно отвечаю я.

– Расскажи нам, папа! Ну же! – Кэти обнимает меня за шею.

Что ж, первая часть моих планов и правда не задалась. Но может, нам с Эйми еще удастся спасти вечер?

– Мне позвонили из National Geographic. Они отправляют меня в командировку.

Эйми смотрит на меня круглыми от изумления глазами.