Девочка по имени Ривер (сборник) - Галина Артемьева Страница 9

Маруся схватила лежащий на столе большущий древний ключ и поскакала к калитке.

«Ну все, – подумал горестно нежданный гость, старательно прячущийся во тьме, – сегодня я отсюда не выберусь».

Через двухметровый забор не перескочить. Теоретически оставался вполне цивилизованный вариант: все же окликнуть Марусю, ну и так далее. Но почему-то именно это он сделать не мог. Никак и ни за что.

Маруся стремглав промчалась туда-обратно, и вот они с бабушкой уже задули свечи в беседке и отправились в дом. Мальчик подождал, когда в окнах первого этажа зажегся свет, и подошел ближе, удивляясь беспечности обитательниц дачи. Ведь кто угодно мог оказаться на его месте: стоять вот так вот, как он сейчас, во тьме и подглядывать за ними, замышляя что-нибудь ужасное. Бабушка и внучка оказались в комнатах по соседству. Их разделяла лишь стенка. В обеих комнатах имелись балконные двери, через которые можно было попасть на общую веранду. Они даже окна не зашторивали, эти беспечные прекрасные существа!

Однако стоило ему об этом подумать, как бабушка подошла к своему окну, захлопнула балконную дверь и, растянув складную металлическую решетку, задернула шторы.

– Маруся, ты решетку не забыла замкнуть? – крикнула невидимая теперь бабушка.

– Бабуль, сейчас! Посмотри лучше, как я загорела! Я не облезаю?

Девочка голышом стояла перед старинным шкафом с зеркальной дверцей, пытаясь разглядеть свою спину. Она была уверена, что темнота за ее окном бездушна, безглаза и нелюбопытна. Он видел ее всю и не мог отвести глаз, презирая себя за это. Надо повернуться и отойти от дома. Переждать ночь. И все. Но он стоял и смотрел. Не сказать даже, что любовался. Как можно любоваться, ненавидя себя? Хотя она хороша была необыкновенно: длинноногая, тонкая, гибкая, загорелая. И – пугающе живая. Ни одна картина не передала бы прелести ее живого тела.

– Видишь, что значит на башне загорать! – бабушка, стоя в дверях, тоже любовалась внучкой.

– Но точно не облезаю?

– Совершенно точно! Надевай ночнушку! И не стой на свету с открытыми окнами, сколько тебе говорить!

– Ну кто тут меня увидит, ба? – легкомысленно возразила Маруся, подходя к окну и задвигая решетку. – Привидение садовое, ау!

Садовое привидение в ужасе притаилось под окном.

– Не отзывается, – засмеялась девочка.

Бабушка засмеялась тоже.

– Глупышка ты. Помню, как тебя из роддома привезли. Пушинка. Легче легкого. А уже человек. Глаза свои распахнула и так внимательно на меня посмотрела. Знакомилась! Тогда только одна мысль была: уберечь. Да и сейчас – та же самая мысль, непрестанная. Ты посмотри на себя: выросла. Наступает время твоей силы. Помни об этом. Смотри, цени себя. Уважай. Не расшваркай то, что дано тебе.

– Как это – не расшваркай, бабуль? Чего мне шваркать?

– Себя! Помни, что жизнь у тебя одна. Душа одна, тело одно. Не будь игрушкой в чьих-то руках. Ищи сильного и достойного. Ты для любви создана. А любовь – это вся жизнь. Это весь твой мир. Выбор близкого человека, дети… Полная чаша должна быть. Я не о материальном. Пойми это. И помни.

– Буду помнить, бабуль! – серьезно отозвалась девушка. – Я понимаю.

Бабушка снисходительно рассмеялась.

– Да что ты там понимаешь, глупыха! Небось и влюблена уже в дурачка какого-нибудь, который и своего-то пути не представляет, а твоего – тем более.

– Может, и не в дурачка, – произнесла Маруся с вопросительной интонацией. Словно у себя самой что-то спрашивала.

Она снова оказалась у балконной двери, теперь уже в коротенькой рубашечке, одним движением задернула плотные шторы. Вскоре свет в окнах погас.

Гость, соблюдая невероятную осторожность, пробрался в беседку. Ночь была теплой и тихой. Он наконец-то избавился от книги: положил ее на стол, улегся на лавку и долго лежал без сна. Он думал о девочке, к которой так стремился, и о себе. Он впервые понял, нет, скорее ощутил, что она – совсем отдельный от него человек, со своей волей, своей силой и даже отдельной судьбой. Она, кажется, сказала, что влюблена. Не совсем так, но можно и так понять, разве нет? В кого же, интересно? Не может быть, чтобы в него. Хотя… Процентов пять вероятности существует, что влюблена она в него. Он вот – влюблен. В нее!

– Влюблен? – спросил он у себя.

– Да! – вырвался ответ из самой глубины души.

И при этом он точно знал, что нет в нем той силы, о которой говорила ее бабушка. Будь он по-настоящему сильным, разве глупо трусил бы он, прятался бы за деревом, подслушивал бы тайком? Нет, конечно. Подошел бы просто, открыто. В конце концов, он же ничего позорного не сделал. Книжку долгожданную привез, которую раньше ей обещал. Ну, припозднился. Все равно – ничего страшного. Но он не смог перебороть своего дебильного страха. Значит, получается, по всем параметрам слабак. Сегодня вечером – слабак, точно. Он отчаянно подумал, что можно утром все исправить. Незаметно выбраться, когда они откроют калитку, а потом – дубль два. Тук-тук-тук! Вот он я! Явился! Чем плох такой вариант? Да вроде ничем. Но он, подглядевший ее наготу, как последний никчемный сопляк, не сможет ей об этом сказать. Она будет ему верить, а у него на сердце заляжет тяжелым грузом стыдная тайна о ней и о себе самом.

Ему стало жестко лежать на лавке. Он встал, уселся в плетеное кресло, в котором недавно сидела она, взял со спинки бабушкиного кресла плед, укутался, вытянул ноги, как в самолете, и неожиданно для себя самого уснул.

Проснулся он, когда было совсем светло. Надо же! Всю ночь проспал сидя!

– Маруся! – послышался крик со стороны дома. – Не забудь: на завтра, скажи, творогу килограмм нужен, наши приедут.

– Не забуду, бабуль! – ответила девочка, пробегая совсем близко от его убежища.

Странно, что она не заметила его. Он ведь даже пригнуться не успел. Слышно было, как открывалась калитка. Он подождал пару минут и, остерегаясь, направился к выходу. За забором вздохнул полной грудью: уффф! Только на станции вспомнил про книгу. Сердце его упало. Он понял, что теперь – все. Теперь путь назад был точно отрезан. Она же вернется и найдет этот его нечаянный дар. И спросит – откуда? А он заявится без книги, хоть и обещал. Все! Они же догадаются, что он у них тут ночью торчал! Это все! Конец!

– Со мной все ясно: я слабак, – объяснил он сам себе.

Через десять минут подошла электричка. Он уехал.

Вот и вся загадка.

Он не забывал о ней. Думал, что когда-нибудь они все-таки встретятся, и он расскажет ей, откуда в беседке появилась книга про кота Мурра. И они вместе легко посмеются. Но – когда-нибудь. Когда все станут взрослыми, сильными и мудрыми.

* * *

Прошло двадцать лет.

– Даниил Александрович! Нашелся вариант, подходящий по всем статьям. И близко, и, если что, электричка рядом, и участок большой, и дом представительный. Из первых рук. Поедете смотреть?