Дорога домой - Бриттани Сонненберг Страница 9

Гамбург, Германия, 1981 год

По будням Крис ездит на работу на велосипеде. Элиз спит дольше обычного, встает около десяти и пытается закончить домашнее задание по немецкому языку до занятия в три часа. В квартире всегда холодно. Иногда она три раза в день принимает ванну. Это позволяет ей наблюдать за ростом живота. Она разглядывает свое нагое тело с любопытством, которого не позволила бы себе в Миссисипи. Этим утром, в редкий солнечный день гамбургской зимы, она опускается в дымящуюся паром воду. Ванна требуется ей не меньше завтрака. Тень от оконной рамы – нечеткий крест – ложится на живот и набухшие Груди.

Прошлым летом, когда они ездили на выходные в Мюнхен, она увидела голых людей, загоравших на одеялах в Английском парке. Элиз почувствовала отвращение и соблазн. Она с трудом отвела глаза от этих тел, как однажды наблюдала за одеванием двоюродной сестры. Донна, уже подросток, почувствовала ее взгляд и повернулась к ней спиной, чтобы застегнуть блузку, отчего Элиз затопила волна стыда – одно из самых ранних ее воспоминаний (помимо тех, которые заставляла забыть Ада).

В первый приезд Элиз к Крису в Германию, в тот год, когда он учился за границей, в Штутгарте, а она учительствовала в Атланте, они пошли на день рождения к кому-то из местных его друзей по баскетболу. Кульминацией вечеринки стало купание голышом в озере Биссинген, недалеко от города. Сидя на одеяле на берегу, Элиз терпела пьяный разговор с Сандрой, еще одной американкой в программе зарубежного обучения Криса, в которой, как ни странно, преобладали корейцы. Количество рислинга, потребленного редко выпивающей Элиз, и окружающий полумрак не скрыли полной наготы Сандры, что казалось раздражающим эксгибиционизмом. В начале вечера Элиз восприняла Сандру как союзницу, придав ей статус соотечественницы, но теперь нагота сделала девушку более чужой, чем любая из окружающих немок, большая часть которых одевались или заворачивались в полотенца, едва выйдя из воды. Элиз дрожала во влажном вечернем платье, приобретенном в одном из лучших бутиков Атланты. Оно стоило больше, чем можно было позволить на учительскую зарплату, но Элиз оправдала покупку, представляя, куда его наденет: в изысканный, освещенный свечами ресторан в Штутгарте, комической карикатурой на который явился этот вечер. Шелк она определенно загубила.

Когда Сандра пустилась в пространное повествование о наркотиках, которые она попробовала во время автопутешествия по Америке между семестрами в Беркли, Элиз взглядом поискала в толпе Криса. Она не хотела, чтобы он подошел и заговорил с ними – меньше всего ей требовалось воспоминание, как он пытается разглядеть в лунном свете голые груди Сандры, – но Крис находился на безопасном расстоянии, резвясь с друзьями в воде. Пока Сандра продолжала свой монолог, с удовольствием перейдя к рассказу об употреблении ЛСД вместе с преподавателем поэзии, Элиз вспоминала собственные годы в Блу-Маунтин колледже, баптистской женской школе. Волосы мелировали – в конце концов, это был 1974 год, – но этим занимались девушки, бегавшие по кампусу в шортах и с бумажными пакетами на голове, чтобы не узнал декан. Элиз никогда к ним не примыкала, но ее таки выкинули из конкурса талантов за исполнение «Всё, что тебе нужно, это любовь» перед картой Вьетнама, что быстро положило конец фазе ее политической активности. Элиз подумала, не поведать ли Сандре об автопутешествиях, предпринятых с группой «Иерихон!», где она солировала, но не захотела признаваться, что это была христианская певческая группа, а для того, чтобы убедительно лгать о психотропных наркотиках, которые никогда не принимала, Элиз чувствовала себя недостаточно трезвой.

Во дни своего пребывания в Блу-Маунтин Элиз восприняла бы Сандру как «неспасенную», а ее обнаженное тело – как вопль о помощи. Она почувствовала бы, как учащается ее пульс, теплеет взгляд, и, взяв Сандру за руку, повела бы туда, где они могли посидеть одни, накинула бы одеяло на узкие плечи и бормотала о безусловной любви Христа, Его плане для Сандры и своем собственном путешествии. Помимо пения, проповедь была одним из серьезных талантов Элиз. Другие члены группы «Иерихон!» всегда над ней подтрунивали, утверждая, что она не пропускает ни одной воскресной службы, чтобы не ответить на призыв проповедника выйти и свидетельствовать о своей вере. Но в тот вечер Элиз была пьяна, устала, замерзла и не ощущала присутствия Святого Духа. Сандра все болтала, и Элиз протянула свой стакан молодому человеку, пробиравшемуся сквозь толпу с бутылкой, и от его тайной улыбки, пока он наполнял ее стакан и чокался с ней, ей стало в сущности так же хорошо, как от причастия. Сделав приличный глоток и оглядевшись, дивясь своему присутствию на подобной вечеринке, Элиз, не удержавшись, хихикнула, отвечая на свои мысли и заставив Сандру умолкнуть и с подозрением на нее посмотреть. Внезапно Элиз ощутила пронзительную тоску по Айви и, обняв голые плечи Сандры, потерла костлявую, в гусиной коже спину девушки, прежде чем резко встать и уйти.