Я стройнее тебя! - Кит Рид Страница 9

Каждому нужно как-то зарабатывать себе на жизнь. Этот слой теневого бизнеса безобразен, при этом он представляет собой всего-навсего второй ярус.

По-настоящему грязные делишки совершаются на третьем ярусе.

Познакомьтесь с нужным человечком в таком заведении, и вас проводят в «третий ярус» этого мира — неприглядные местечки для тех, кто сбился с правильного пути, омерзительные публичные дома. Главное здесь, помните, не секс, а нечто вульгарное, омерзительное и при этом волнующее, как всякий запретный плод. Здесь процветает порок, которому все любят предаваться, но о котором никто ни с кем не говорит. Непристойные тайны общества здесь разложены по полочкам и ожидают вас. Ну да, это бордели, где найдется кое-что для представителей обоих полов, какими бы странными ни были их пристрастия, но не с этого все начинается: прежде вы проходите предыдущие стадии.

Начнешь ты с того же, с чего и все остальные. То есть с «Вихляющих туш». Когда ты впервые оказываешься в таком месте, ты говоришь себе, что просто зашел посмотреть, ты просто бродил по злачным заведениям, из одного паба в другой, и хочешь только взглянуть, не прикасаясь, на этих извращенцев и едоголиков. «Спасибо, я просто смотрю», — так что тебя вполне устраивает этот кабак, где обитые плюшем кресла для зрителей стоят у кольцевой дорожки для танцоров. Это сеть специализированных клубов, где непристойно толстые танцовщицы, на которых едва налезают трусики-стринги, налепляют на соски маленькие накладки и выходят на сцену. Глубочайшее унижение останется в секрете: оно будет вашей общей тайной, твоей и пышнотелых танцоров обоих полов. Смотри, испытывай похоть и не беспокойся о предметах своего увлечения: любые неудобства, которые они испытывают, с лихвой компенсируются деньгами, которые так и льются в их карманы. Этих толстяков никто не похищал и не заставлял здесь работать силой, они клюнули на огромную зарплату, не говоря уже о чаевых: они наживаются на чувстве стыда, испытываемом зрителями, и не сомневаются, что потные и возбужденные посетители засунут под их натянутые до предела трусики или вложат под пышные валики жира крупные купюры. Толстые и гордые собой, гигантские стриптизеры и стриптизерши скачут для толпы, которая вожделеет и истекает слюной, и в них летят орешки к пиву и куриные крылышки «буффало». Зритель испытывает разнузданные, непристойные чувства собственного превосходства и зависти одновременно: «Что бы стало с нами, если бы мы не держали себя в руках?»

Извиваясь от возбуждения, посетители смеются и бросают в танцоров закуски из бара, хохоча и тяжело дыша в темноте. Все ограничивается исключительно вуайеризмом, но регулярные посетители иногда съедают то, что собирались бросить в танцоров, и так они начинают гибельный путь по тропе, усыпанной лепестками роз. А после представления, за небольшую дополнительную плату, вы можете пригласить танцоров за свой столик и купить им огромную порцию высококалорийного блюда, обязательно жареного, в сухарях или с тертым сыром, а потом сидеть и смотреть, как они едят. Классический пример того, когда чего-то и хочется, и не хочется, до смерти приспичило, но лучше умереть, чем соблазниться. Кто же добровольно согласится принять «участь, что хуже самой смерти»? Чувство риска возбуждает. Именно благодаря этому обогащаются подонки, которым принадлежат клубы «Вихляющие туши».

Этот риск существует для всех, даже для Бетц Аберкромби, если она доживет до тридцати, да что там, даже сейчас! Даже для хрупкой и гибкой Бетц Аберкромби — есть риск.

Внутри каждого стройного человека во весь голос вопит толстяк. Миллионы бурых клеток лежат и ждут. В свой час эти клетки выйдут из спячки, расправятся, и появится огромное тело, полноту которого до тех пор держали под контролем.

Люди чувствуют себя грязными скотами от одной мысли об этом.

А Бетц считает себя виноватой, поскольку сказала такое Дэйву. «Чуешь родственную душу». Ну она и дура, как же у нее язык повернулся? «Ну что ж, — думает она, — я вывела его из себя». Ей кажется, что нужно попросить прощения, но вместо этого она произносит:

— Не могу поверить. Неужели тебе пришло в голову, что Дэнни на это способен.

— Пойти в «Вихляющие туши»?

— Да, черт возьми. Мой брат никогда бы… — Она запинается. А может, он и пошел бы?

— Ну, он совершенно точно что-то задумал.

— Да, но совсем другое. Скажи ему, Дэн.

Но Дэнни уже совершенно отключился. Томимый амбициями, он пожирает глазами окрестный пейзаж, отыскивая нужный знак. А сейчас он вздрагивает, как охотничья собака, и говорит пронзительным голосом:

— Ребята!

Дэйв автоматически отвечает:

— Никаких «Вихляющих туш», я настаиваю.

— Это же не…

— И в «Жрачку и блевачку» мы тоже не пойдем.

— Я туда и не собираюсь.

— Да чтоб тебя, Дэйв, он не хочет…

— Последнее предупреждение, Аберкромби, никакого дерьма. Никакой порнухи.

Дэнни хватает Дэйва за плечо:

— Порнуха тут ни при чем. Смотри! Бифштексы!

— А-а, — отвечает Дэйв, — да, здорово, — хотя Бетц, читая вывеску, бормочет:

— Нет. Никакой «Бонанзарамы». Ни в коем случае.

— Мне кажется, это заведение нас вполне устроит.

— Ты не понимаешь!

«БОНАНЗАРАМА» — написано на вывеске. «СЪЕШЬТЕ НАШ БИФШТЕКС ЦЕЛИКОМ И НИЧЕГО НЕ ПЛАТИТЕ».

Дэнни очень торопится.

— Ребята, это самое подходящее место.

— Серьезно, — говорит Бетц Дэйву — он же не понимает! — Не здесь. Где угодно, только не здесь.

Может, Дэйв тоже проголодался, может, он просто устал или хочет поискать в Интернете сведения о Преданных Сестрах, но, может, он уже все нашел. Бетц пытается поскорее предупредить его, но Дэйв не слушает ее, он глух к ее предостережениям и вторит Дэнни.

— Всем нужно иногда поесть. — Потом он толкает локтем Дэнни. — Правда, парень?

— Вот именно. — Ответный толчок. Подмигивания. Мол, мужики мы или как? Правда, Дэнни вполголоса добавляет:

— Поесть, как бы не так. Мне надо тренироваться!

— Что ты сказал?

Бетц предупреждает:

— Он тренируется. Это, возможно, не самое лучшее…

Но Дэйв не обращает внимания.

— Эй, съедим побольше, и платить не надо будет!

— …место для этого, — договаривает все-таки Бетц.

— Доесть ваши бифштексы? Без проблем.

— Тут есть одна маленькая оговорка. Пятьдесят унций [9], — говорит Бетц.

Дэнни смеется.

— Для меня это пара пустяков.

— Вот этого я и боюсь, — вздыхает она. — Ты знаешь, какого размера бифштекс в пятьдесят унций?

— Остынь, Бетц. — Дэйв имеет право здесь командовать. В конце концов, машину ведет он. — Денег у нас мало, так что их предложение нам кстати.