Ислам от монаха Багиры - Ренат Беккин Страница 9

В любом другом случае он передал бы находящееся вне его компетенции дело следователю или в обычный народный суд. В любом другом случае, но только не в этом! Речь шла не просто о похищении старинного экземпляра Корана, — был похищен Коран с текстом, отличным от существующего. (Все существо Абдуллы противилось тому, чтобы именовать похищенную рукопись Кораном, но придуманный деликатным Баумом термин "коранический текст" звучал, по мнению Абдуллы, еще более двусмысленно).

Попади такая рукопись в руки мусульманским фанатикам или врагам ислама — результат в обоих случаях непредсказуем. Разве может он, Абдулла, оставаться в стороне? Пусть по закону он не имеет права заниматься этим делом, он все равно должен участвовать в поиске рукописи, как и любой другой мусульманин на его месте. Над исламом нависла угроза, и ни один правоверный в такой ситуации не должен оставаться в стороне. Устранив себя от защиты одной из главнейших мусульманских ценностей — веры, Абдулла совершил бы еще большее преступление, чем нарушение подведомственности и подсудности. При коллизии светского и Божественного закона приоритет должен отдаваться последнему, тем более, что это нисколько не противоречит Конституции, провозгласившей веру — важнейшей ценностью общества и фундаментом правового государства (статья 14, пункт 1).

А потому необходимо ехать, бежать, нестись со всех ног к Кузину, пока тот не успел что-нибудь натворить!

Скоропостижно одевшись в прихожей и одним разом попрощавшись со всеми тремя женами, Абдулла вприпрыжку побежал к лифту. Только на улице его настигла простая до безумства мысль: с какой стати Кузин должен пустить его к себе и тем более возвращать похищенное? Необходим документ, санкция суда на обыск. Значит, частным лицом ему побыть не удастся!

Абдулла также вспомнил, что проведение обыска не входит в его служебные обязанности. Этим должна заниматься милиция, в крайнем случае, — судебный исполнитель с санкции шариатского судьи, но никак не сам судья. Только где этого судебного исполнителя взять? Аллаху 'азым! Время-то какое неудачное: два дня праздников. Абдулла набрал по мобильнику телефон Н-ского шариатского суда.

В трубке бодрым голосом отозвался вахтер Михалыч. Поймав машину, счастливый Абдулла помчался в суд.

— Что это Вам, уважаемый Абдулла Петрович, не отдыхается? — приветствовал Абдуллу бодрый Михалыч. — Погода-то какая замечательная. На лыжках бы покатались.

По радио передавали навязший в ушах хит "Сизый голубь улетает в Заполярье" в исполнении Эвенкийского национального оркестра имени Любавушкина под руководством Кирилла Ихуэсэ.

— Не до лыжек сейчас, Михалыч, — с суровой улыбкой ответил Абдулла.

— Как Новый год встретили? — размеренно продолжал беседу Михалыч, неторопливо снимая с гвоздика на старомодной деревянной доске ключ.

— Неплохо, — поспешно ответил Абдулла. — Скорее, уважаемый, скорее.

— Тише едешь — дальше будешь, Абдулла Петрович, — мудро посоветовал Михалыч.

Абдулла ничего не ответил беззаботному вахтеру.

Войдя в свой кабинет, он схватил чистый бланк постановления о проведении обыска и засунул его в принтер. Через несколько минут документ с печатью и соответствующей подписью был готов. Еще столько же занял поиск адреса Кузина в компьютере. Оставалось придумать что-нибудь с судебным исполнителем. Абдулла не хотел впутывать в дело лишних людей, — слишком серьезны последствия утечки информации. Но ведь не может же он идти один!

Перебирая в памяти всех сотрудников суда, Абдулла не мог не вспомнить о Саиде. Недалек, но исполнителен, умеет держать язык за зубами. К тому же он обязан Абдулле тем, что не лишился работы.

— В любом случае, выбирать не приходится, — продолжал размышлять Абдулла, сам не заметив, как набрал номер Саида.

Не вдаваясь в подробности, Абдулла в приказном порядке потребовал от исполнителя наказаний в соответствии с шариатом прибыть в суд в течение получаса.

Абдулла не видел Саида больше двух месяцев. Наказание за избиение Бабаханова оказалось слишком тяжелым даже для такого крепыша, как Саид. Он слег в больницу, а последние две недели находился дома в вынужденном отпуске — вплоть до полного выздоровления. Бабаханов тоже оклемался и теперь даже пиво в рот не брал, — по крайней мере, в публичных местах его никто пьяным не видел.

В ожидании Саида Абдулла, не имевший до этого никакого опыта ведения следствия, прикинул на бумажке примерный план своих будущих действий.

Как быть с Кузиным? Предъявить ему ордер или попытаться вначале поговорить по-хорошему? Всякое бывает. Вдруг он возьмет, да и выдаст рукопись без лишних препирательств. Ну, а потом что? Что, если у Кузина не окажется рукописи? Что, если вообще не было ни самого похищения, ни, тем более, полумифической рукописи? Слишком уж неправдоподобно звучал рассказ Баума. Мысль о нереальности истории, рассказанной профессором, подняла Абдулле настроение, но меньше, чем через минуту, по закону всемирного тяготения, которому подвержены не только тела, но и человеческие мысли, Абдулла вернулся на землю.

Зачем профессору понадобилось караулить его, Абдуллу, в новогоднюю ночь, чтобы потом почти пять часов обстоятельно излагать историю похищения Корана? Какие цели он преследовал? Насолить более удачливому коллеге? Вряд ли. Ревность? Не похоже. В любом случае, новогодняя ночь — не самое удачное время для подобных поступков. Один день в такой ситуации ничего не решает. Баум мог прийти сегодня, даже завтра, но он пришел вчера и очень волновался. Это было видно невооруженным глазом. Едва ли Баум способен разыграть такой спектакль. Значит, дело и впрямь серьезное, и ехать к Кузину надо в любом случае.

Абдулла был из той редкой породы людей, у которых способность к аналитическому восприятию мира удачно сочетается с даром действовать решительно и смело, не опасаясь неизбежных трудностей. Подобно хитрому хищнику семейства кошачьих, оглядывающемуся по сторонам, прежде, чем прыгнуть на свою жертву, Абдулла обдумывал каждый свой шаг, после чего с завидной отвагой бросался навстречу опасности.

Увлеченный размышлениями, Абдулла не сразу заметил, как в кабинет, слегка прихрамывая, вошел Саид. За время болезни он еще больше располнел. По-видимому, сказывался неподвижный образ жизни. Саид решил отпустить усы и бороду. Рыжего цвета, они забавно гармонировали с абсолютно лысой головой исполнителя наказаний в соответствии с шариатом.

— Ас-салям 'алейкум ва рахмат Аллахи ва баракатух,[12]уважаемый Абдулла Петрович, — несмотря на болезнь, Саид не растерял своей улыбчивости.

— Ва 'алейкум ас-салям, Саид, — приветствовал его Абдулла. — Извиняюсь, что оторвал Вас от заслуженного отдыха.

При слове "заслуженный" Саид недовольно поморщился, живо вспомнив удары, которые ему наносил его коллега, командированный из К-ского шариатского суда.

— Саид, — неторопливо начал Абдулла, — мне нужна Ваша помощь в довольно непростом деле. Я не имею права Вас принуждать, поэтому если Вы не хотите, Вы можете сейчас же быть свободным.