Вокруг света с Кларксоном. Особенности национальной езды - Джереми Кларксон Страница 9

Через пару секунд откуда-то сверху спустилась целая армия вооруженной до зубов шпаны, и все как один захотели дать нам интервью. Некто по имени Кристиан, наименее укуренный и поэтому хоть как-то ворочавший языком, рассказал, что ситуация в центре Детройта сложилась безрадостная.

В тебя когда-нибудь стреляли, спросили мы? «Сегодня? Да, конечно. Утром я вышел к бензоколонке и столкнулся с теми чуваками. В общем, получилось, что я полез на рожон».

Угрожает ли что-нибудь нашим жизням? «Конечно. Если наши ребята захотят забрать ваши фургоны, они их заберут. Если захотят взять телекамеру, то возьмут. Если им понравятся ваши туфли, то лучше снимите и отдайте без лишних слов, а если этого не сделаете, последствия вас огорчат… они будут катастрофическими».

Мы еще немного поговорили с гангстерами, вежливо отклонили несколько приглашений потусоваться вместе и быстренько удалились. Нашему возвращению больше всех удивились полицейские, ожидавшие в дальнем конце улицы. Один из них сказал: «Когда вы вошли в вокзал, мы стали ждать, что всю вашу группу выбросят из окна одиннадцатого этажа. Но как, черт возьми, вам удалось поболтать с этой шпаной? Вы ведь даже не черные…»

Они наблюдательные, эти детройтские копы. Два дня спустя они повезли нас на экскурсию по городскому району, известному в народе как Щетки. Этот район выглядел так, как будто его хорошенько разбомбили с воздуха. Дома были разрушены, а на улицах не было видно ни одного целого автомобиля.

Недавно в этом месте была перестрелка, в которой погибло двое местных, и наши провожатые патрулировали район, выискивая подозрительных типов. Они занимались своей обычной работой, за которую получали зарплату.

Мы сидели в полицейской машине и трепались о том о сем, например о том, что никто в районе не имеет работы, поскольку нет работы, которую можно иметь. Вдруг один из копов спросил, не хотим ли мы посмотреть на настоящий арест.

В следующий момент машина остановилась, полицейские выскочили, схватили двух пятнадцатилетних подростков и распяли на капоте.

Сюжет получился бы отличный, но, увы, задние двери полицейского «шевроле» не открывались изнутри, и нам пришлось срочно выбираться на свет, перелазя через передние сиденья. В итоге я вывалился из машины с ногами, запутавшимися в соединявшей телекамеру с микрофоном пуповине.

Когда мы уже были готовы снимать, полицейский вытряс из карманов у одного из подростков небольшой пистолет и пакет с наркотиками, и тут же запросил по радио подкрепление. Оно прибыло очень вовремя, так как собравшаяся вокруг толпа уже начала забрасывать нас камнями.

Прибывшее подкрепление арестовало еще одного человека, и пока он лежал на земле с головой, для верности придавленной сверху полицейским ботинком, к нашему оператору подошел приятель поверженного и злобно спросил: «Успел заснять, долбаный киношник?» По всем приметам, ситуация накалялась с каждой секундой. Пистолет в Детройте стоит столько же, сколько полкило помидор, но если верить статистике, употребляется он гораздо чаще.

Должен признаться, что в тот момент я не мог оторвать глаз от крошечного пистолета, конфискованного у подростка. Этот пистолет теперь лежал на пассажирском сиденье в полицейской машине, и я пытался представить, заряжен ли он и как он снимается с предохранителя. Если бы кто-то в толпе начал по нам стрелять, я бы без колебаний схватил пистолет и начал стрелять в ответ.

И это говорит человек, который в детстве три дня отлеживался в кладовке после того, как подстрелил воробышка из пневматического ружья!

К счастью, по итогам происшествия мы остались целы и невредимы, хотя на крыше полицейской машины, в которой мы сидели, появилась вмятина от булыжника.

В сравнении с Детройтом вся остальная Америка кажется Швейцарией. Спросите любого американца, был ли он в Детройте, и он на время замолчит, подавленный ужасными воспоминаниями. В Америке, между прочим, продаются майки с надписями типа «Не путайся под ногами — у меня друзья из Детройта» и «Детройт — место, где слабых убивают и едят».

Все это очень странно, а ведь еще каких-то тридцать лет назад Детройт был самым быстрорастущим и перспективным городом в США. Его население богатело не по дням, а по часам, и гул его заводов отдавался эхом по всей планете. Как же получилось, что автомобильная столица мира превратилась в его криминальную столицу?

Когда-то давно, еще в самом начале автомобильной эпохи, в этих местах, называвшихся по-французски — Де Труа, обосновалась группа людей, которые открыли мастерские по изготовлению повозок. Когда был изобретен двигатель внутреннего сгорания, местные жители просто соединили его с повозкой.

В итоге Детройт стал местом, где появились на свет «Линкольн», «Кадиллак», «Понтиак», «Шевроле», «Форд», «Меркюри», «Крайслер», «Хадсон», «Плимут», «Бьюик», «Додж», «Паккард» и «Олдсмобиль». Это был Город Машин.

Рабочих для автомобильных заводов остро не хватало, и чтобы привлечь их из других штатов, работодатели на жалование не скупились. В конце пятидесятых годов средняя оплата труда промышленных рабочих в других штатах составляла полтора доллара в час, а в Детройте рабочий получал три доллара.

Можно было с утра начать работать на одном заводе, и если место не нравилось, уже после обеда вкалывать у станка на другом.

Спрос на продукцию был просто феноменальным. Это были годы небывалого подъема американской экономики — еще до нефтяного кризиса, Вьетнама и Уотергейта. Каждый американец хотел себе машину, да не простую, а большую, с восьмицилиндровым мотором, из Детройта. В пятидесятые-шестидесятые годы 97 % всех машин, продаваемых в Америке, делались тоже в Америке.

Квинтэссенцию той эпохи лучше всех других марок и моделей выражает Ford Mustang 1964 года. Этот двухместный седан ознаменовал собой начало совершенно нового подхода к изготовлению машин не только для «Форда», но и для всей автомобильной промышленности.

До появления «Мустанга» у каждой модели автомобиля имелась четко определенная разновидность двигателя и такой же конкретный уровень качества отделки. Выбора у покупателя не было. Но в случае авто класса «пони», как их стали называть, покупатель мог выбрать себе по вкусу не только мотор, но даже дизайн кузова — двухместный седан или кабриолет.

Автомобильных опций предлагалось множество. Вы могли заказать машину, скажем, с ковшеобразным сиденьем, самоблокирующимся дифференциалом или тахометром. Это могла быть шестицилиндровая машина для поездки за продуктами или быстрый, как ветер, восьмицилиндровик с дымящимися на старте шинами.

Руководство «Форда» сообразило, что новая идея оказалась на редкость прибыльной, и тут же прикинуло, что в первый год продаст порядка 100 000 «мустангов». Но тут они просчитались: на самом деле было продано 680 000 машин, и Ford Mustang, как свидетельствует эта цифра, стал самым продаваемым автомобилем в истории. Данный рекорд пока не удавалось побить никому.

Однако сегодня единственная область, в которой Детройт еще ставит рекорды, — это статистика преступности.