Брайтонский леденец - Грэм Грин Страница 9

Айда Арнольд решительно пошла через Стрэнд, у нее не хватало терпения ждать сигналов, разрешающих переход, да она и не доверяла автоматическим светофорам. Она сама прокладывала себе дорогу перед самыми радиаторами автобусов; шоферы тормозили и бросали на нее свирепые взгляды, а она в ответ улыбалась им. Когда часы били одиннадцать и она подходила к бару Хенеки, ее всегда охватывало легкое возбуждение, будто с ней только что приключилось что-то, поднимавшее ее в собственных глазах. В баре Хенеки уже были первые посетители.

— Привет, старый призрак! — сказала она, и мрачный худощавый человек в черном, с котелком на голове, сидевший возле винной бочки, ответил ей:

— Забудь уж об этом, Айда, хватит.

— Ты что, надел траур по самому себе? — спросила Айда, остановившись перед зеркалом с рекламой виски «Белая лошадь» и заламывая шляпу так, как ей больше шло; она выглядела никак не старше тридцати пяти.

— У меня жена умерла. Хочешь пива, Айда?

— Да, пива я выпью. А я и не знала, что у тебя была жена.

— Видишь ли, Айда, мы очень мало знаем друг о друге, — сказал он. — Я вот даже не знаю, как ты живешь и сколько у тебя было мужей.

— Муж у меня был только один. Том, — ответила Айда.

— Но в жизни-то у тебя был не один Том.

— Кому и знать это, как не тебе, — подтвердила Айда.

— Дайте мне стакан красного, — сказал мрачный человек. — Когда ты вошла, Айда, я как раз думал, почему бы нам опять не сойтись?

— Что Том, то и ты — всегда хотите начинать сначала. Почему вы не можете наладить прочную жизнь, когда у вас уже есть девушка?

— С моими небольшими деньгами и с твоими…

— Я бы лучше хотела чего-нибудь новенького, — сказала Айда. — Зачем тянуть старое и отказываться от нового?

— Но ведь у тебя доброе сердце, Айда.

— «Ну, это только ты так думаешь, — ответила Айда, и из темной глубины пивной кружки ей словно подмигнула ее доброта: немного застенчивая, немного суетная, всегда готовая поразвлечься. — Ты когда-нибудь играл на бегах? — спросила она.

— Я не признаю бегов. Это игра для простофиль.

— Вот именно, — подтвердила Айда. — Игра для простофиль. Никогда не знаешь, повезет тебе или нет. Я люблю это, — сказала она с воодушевлением, глядя поверх бочонка с вином на худощавого, бледного человека; лицо ее раскраснелось больше обычного, стало моложе, добрее. — Черный Мальчик, — тихо произнесла она.

— Это еще что такое? — резко спросил Призрак, взглянув на себя в зеркало с рекламой виски „Белая лошадь“.

— Так зовут одну лошадь, вот и все, — ответила она. — Один парень посоветовал мне поставить на нее в Брайтоне. Интересно, увижу ли я его на скачках. Он куда-то исчез. Он мне нравился. Никогда нельзя было угадать, что он вдруг скажет. К тому же, я должна ему деньги.

— Ты читала в газете, что случилось на днях с этим Колли Киббером в Брайтоне?

— Его нашли мертвым, да? Я видела объявление.

— Было дознание.

— Что, он покончил с собой?

— Да нет. Разрыв сердца. Его сгубила жара. Но газета заплатила приз тому, кто его нашел. Десять гиней, — продолжал Призрак, — за то, что нашли мертвое тело. — Он с горечью положил газету на винный бочонок. — Дайте мне еще стакан красного.

— Как! — воскликнула Айда. — Это фото человека, который нашел его? Ах, плутишка, маленький, а хитрый! Значит, вот куда он отправился. Неудивительно, что он не беспокоился о своих деньгах.

— Нет, нет, это не он, — пояснил Призрак. — Это Колли Киббер. — Он вынул из бумажного конвертика маленькую деревянную зубочистку и начал ковырять в зубах.

— Так вот оно что! — протянула Айда. Ее как громом поразила. — Значит» он говорил правду, — продолжала она. — Он в самом деле был болен. — Она вспомнила, как дрожала его рука в такси и как он умолял ее, чтобы она его не оставляла, как будто знал, что умрет, прежде чем она вернется. Но он не поднял шума. — Он был джентльмен, — тихонько сказала она. Он, должно быть, упал там же, возле турникета, как только она повернулась к нему спиной, а она ушла вниз, в дамский туалет, ничего не подозревая. Теперь, в баре Хенеки, слезы навернулись у нее на глаза; те белые полированные ступени, по которым она спускалась вниз, туалет, показались ей амфитеатром, перед которым разыгрывалась сейчас какая-то медлительная трагедия.

— Что же делать, — мрачно сказал Призрак, — все там будем.

— Да, — ответила Айда, — но он хотел жить нисколько не меньше, чем я. — Она начала читать и тут же воскликнула: — Зачем же он пошел так далеко по этой жаре? — Ведь упал он не возле турникета: он прошел обратно путь, который они проехали вместе, посидел под навесом…

— Ему нужно было закончить работу.

— Он мне ничего не говорил о работе. Он сказал: «Я буду здесь. Вот на этом месте. У турникета». Он сказал: «Не задерживайся, Айда. Я буду здесь». — И когда она повторяла то, что могла вспомнить из его слов, у нее было такое чувство, что потом, через час или два, когда все выяснится, ей захочется поплакать по этому испуганному и взволнованному костлявому существу, называвшему себя…

— Ну а это что значит? — сказала она. — Прочти здесь.

— А что такое? — спросил Призрак.

— Вот суки! — воскликнула Айда. — Зачем они наврали с три короба?

— Чего наврали? Выпей-ка еще пива. Нечего тебе из-за этого поднимать шум.

— А пожалуй, стоит, — сказала Айда и, сделав большой глоток, снова углубилась в газету. У нее была сильно развита интуиция, и теперь она подсказывала ей, что дело это какое-то странное и здесь что-то неладно. — Эти девицы, — продолжала она, — которых он хотел подцепить, говорят, что к ним подошел какой-то человек, назвавший его Фредом, а он сказал, что он не Фред и что он не знает этого человека.

— Ну и что ж тут такого? Послушай, Айда, пошли в кино.

— Но его как раз звали Фред. Он сказал мне, что его зовут Фред.

— Его звали Чарлз. Видишь, здесь напечатано: Чарлз Хейл.

— Это ничего не доказывает, — возразила Айда. — У мужчины всегда есть другое имя для чужих. Не вздумай уверять меня, что твое настоящее имя Кларенс. И мужчина не станет называть себя по-разному каждой новой девушке. Он просто запутается. Ты ведь сам всегда называешь себя Кларенсом. Я-то уж мужчин знаю.

— Да какое это имеет значение! Можешь прочитать, как там все было. Девушки сказали насчет имени между прочим. Никто не обратил на это никакого внимания.

— Никто ни на что не обратил внимания, — печально сказала она. — Здесь все так и написано. У него не было никого, кто стал бы поднимать шум вокруг его смерти. Судья спросил, присутствует ли кто-нибудь из родственников покойного, а из полиции заявили, что не обнаружено никаких родственников, кроме троюродного брата в Миддлсборо. Видно, он был какой-то одинокий, — грустно продолжала она. — Некому было даже задать вопросы.