Мексиканский для начинающих - Александр Дорофеев Страница 9

Это уже не гнездо Времени. Это пропасть! Бездна! И сколько же нам-то выпадает на долю из этой пропасти, из этого глубочайшего колодца?

Если представить небоскреб в миллион этажей и с миллионом подъездов, то наше окошко и не отыскать, – черт его знает, где оно светится, какие там занавески, есть ли фикус на подоконнике…

Впрочем, чего скулить? Светится где-то – и слава богу!

Одно жалко – Пятому солнцу, с которым мы уже как-то свыклись, сроднились, осталось всего-то ничего.

Ну, совсем пустяк – какие-то восемь лет.

Предсказывают, конечно, много ужасного. Извержения вулканов, затопление американских берегов, зверское похолодание в Европе.

Есть предположение, что со дна океана поднимется, в конце-то концов, Атлантида, которую, кстати, некоторые ученые увязывают непосредственно с древней цивилизацией майя.

Говорят, когда Атлантида тонула, а было это вроде бы двенадцать с половиной тысяч лет назад, кое-кто из атлантов благополучно переправился на полуостров Юкатан. Они-то и обучили майя разным наукам вроде строительства пирамид и астрономии. К тому же атланты привезли с собой сундук, наполненный откровениями их мудрецов, и аккуратненько закопали, чтобы не слишком отягощать знаниями майские головы.

Вот-вот уж Атлантида поднимется вновь на свет божий, а сундучок атлантов так и не отыскали.

И это меня, приверженца поговорки «все тайное становится явным», искренне огорчает. Я даже забываю о скором конце Пятого солнца, а все думаю об атлантическом сундучке. Не припрятан ли он в гнезде Времени, в Канкуне? А может, в прекрасном городе Тулуме, возведенном когда-то майя на самом берегу Карибского моря?

Как раз в Тулум и ехали мы с Петей по дороге, проложенной в сельве.

Время от времени из кустов выскакивали муравьеды и долго махали нам вслед длинными носами. Броненосец, как торпеда, пронесся перед джипом. Парочка мексиканцев бросились под колеса, предлагая кукурузные лепешки.

Петя вел осторожно, напевая песню про Пятое солнце:

– Раз, два, три, четыре, пять,

Вышло солнце погулять!

На седьмом куплете, который абсолютно ничем не отличался от первого, я вмешался:

– Педро, давай-ка сочиним гимн Пятого солнца.

– Нечего делать! – прищурился Петя. – Пятое солнце светит мне в глаз. Не дай бог, взорвется, как мощный фугас!

«Вот что значат открытые чакры, – подумал я, – рифма так и прет. А у меня – полный затор».

– Пятое солнце встает из-за туч… – продолжал Петя.

– Ну, Педро! Это известно – про сургуч…

– Ни фига подобного, влюбленное сердце, как пламенный луч!

– Сильно, – сказал я.

Петя прибавил газу и выдал еще одну строфу:

– Пятое солнце, не брось нас в беде. Я буду тобой любоваться везде.

У меня челюсть отвисла.

– Могу дальше, – сказал Петя. – Пятое солнце, прощай навсегда. Я тоже погасну, как гаснет звезда!

Он победоносно глядел на меня – вот, мол, тебе гимн, получи!

– А ты заметил скорость?!

– В каком смысле? – не понял я.

– Восемь строчек за километр! – радовался Петя, – Не каждый поэт потянет, верно?

– Разве что Гомер с Одиссеем, – предположил я вяло.

Петя же все более возбуждался:

– Решим простую задачу. Еду со скоростью сто километров в час. За один километр выдаю восемь строк. Вопрос – сколько будет за час?

– Сколько? – напрягся я.

– Восемьсот, балда! Восемьсот строк. Это тебе поэма, вроде «Руслана и Людмилы»! За час! Представь, каков доход! – Петя едва вписался в поворот. – Если хотя бы по десять песо за строчку.

– Чего ты все о деньгах, когда скоро солнце медным тазом накроется?

– Так вот и надо быть готовым, – сказал Петя рассудительно. – Все денег стоит! Место в бомбоубежище, провиант. Если куда подальше мотать – значит, на дорогу! Кто знает, может, самолет придется фрахтовать.

Петя задумался, чего-то, кажется, подсчитывая в уме.

– Напишу миллион строк. При моей скорострельности на это уйдет всего три месяца. Назову книжку «Пятое солнце», и, не говоря уж о славе, сколько в кармане? Чем не бизнес?!

Мы свернули налево и подъезжали к городу Тулум. По обеим сторонам дороги стояли бесконечные торговые ряды. В деревянных сарайчиках продавали тканые коврики, малахитовые, ониксовые, базальтовые скульптуры, серебряные и коралловые украшения, акульи клыки и целые челюсти. Здесь же жарили такосы, варили барбакоа и посоле – разновидности мясного и кукурузного супов. Вблизи жаровен мирно лежали в пыли собаки. Они были худы, но ленивы. Мальчишки сновали туда-сюда на велосипедах. Пели марьячис и надрывалась музыка-ранчера, современный деревенский фольклор.

Все это напоминало ярмарочную суету небольшого городка, но к Тулуму не имело отношения. Древний город майя стоял за стеной – тих, пустынен и как-то прозрачен.

Петя пошлялся по торговым рядам и, вернувшись, сказал с большим жизнелюбием:

– Знаешь ли, бабки на всем делать можно. Даже на солнце! И ты не больно-то переживай за него. Если богатые люди земли подумают да скинутся, солнце будет бархатным. Еще пять тысяч лет – будь спокоен!

И я понял, что у Педро нет сомнений – захочет и проживет пятьдесят веков, как неделю на Карибах.