День бумеранга - Кристофер Тейлор Бакли Страница 9

Он посмотрел на Касс и понял, что она не знает, как реагировать.

– Прошу прощения, Касс. Я не хотел вас провоцировать на критику верховного главнокомандующего. Мне надо фильтр какой-нибудь вставить между мозгом и языком. Я думаю, глава государства тут не виноват. Безопасность – в ней все дело. И все же какой это сигнал дает миру, когда американский президент так ездит? Что, пятидесяти машин не хватило бы? Джимми Картер, наверно, перегнул палку – он был президентом до того, как вы родились, – но должен сказать, мне нравится идея, что президент США сам носит свой чемодан. Скромность! Вот для меня главная добродетель. Которой сам я не скажу, что в избытке наделен. Да и никто сейчас не наделен в Вашингтоне. Ужас, ужас. Гарри Трумэн любил прогуливаться практически в одиночку. Были времена. Можете себе представить американского президента, который взял и отправился пройтись в парк? Où sont les neiges d'antan? [15]

– Вийон?

– Классно, капрал. – Он произнес это без всякой покровительственности. – Если я вдруг вздумаю баллотироваться в президенты, мне надо будет завязать с французскими цитатами. В нынешней Америке знание самого красивого, самого цивилизованного языка на свете считается минусом для высшей должности. Гораздо лучше говорить: «Буэнос диас!» – и фотографироваться за поеданием какого-нибудь отвратительного буррито. Ну что, капрал Касс, когда мы начнем выяснять факты?

– Где конгрессмен хотел бы этим заняться?

– Да просто можно поездить туда-сюда. Терпеть не могу запланированные маршруты. «О, господи, конгрессмен, мы и знать не знали, что вы к нам явитесь!» Потом входишь в палатку, а там плакат: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, КОНГРЕССМЕН ДЖЕППЕРСОН! И тебя чуть не рвет от запаха мазей для ботинок и блях. С самого рассвета драились, бедолаги. И без того хреново, а тут еще приезжают нос совать всякие вашингтонские козлы. Где-то здесь, я слышал, есть лагерь спецназа. Называется вроде «Декабрь»…

– «Ноябрь».

– Вот-вот. Поехали глянем, что в этом «Ноябре» творится. Люблю спецназовских. Всегда режут правду-матку.

Касс вела машину. Конгрессмен молча обозревал окрестности. Через некоторое время спросил:

– Что вообще-то вы здесь делаете?

– Стараемся, чтобы опять не началась Первая мировая.

– Хороший ответ.

– Не я это придумала. Услышала от одного полковника.

– От Австро-Венгрии сейчас больших неприятностей ждать, пожалуй, не приходится. Но Россия – вечный знак вопроса. Между прочим, я однажды здорово напился с Борисом Ельциным. Слыхали про такого? М-да, этот умеет заложить за воротник. Мы пели в Кремле «Дом на равнине». [16]Я потом неделю приходил в себя. Теперь не выношу запаха водки. Хотя у нее даже и нет запаха.

Не отводя взгляда от слякотной дороги, Касс чувствовала его взгляд на себе – не похотливый, впрочем.

– Так что же? – спросил он.

– Что? – переспросила она.

– Что вы здесь забыли? Предотвращать Первую мировую – это хорошо, конечно…

– Скучная история, – улыбнулась Касс.

– Что ж, вы меня тут в Боснии заарестовали, в вездеход засунули, – сказал Ранди. – Валяйте дальше. Убивайте меня скукой. Не жалейте.

Рассказывать конгрессмену США про свои семейные дрязги – нервное занятие. Кое-что она опустила. Не стала, например, повторять саркастические замечания матери за ужином насчет «сессны». Зато упомянула о том, что отец тайком истратил деньги, полученные под вторичный залог дома, на свое дело, которое все никак не раскручивалось. После чего мать забрала детей и ушла. Об этом Касс узнала из письма, которое получила во время общей подготовки.

Конгрессмен слушал ее молча, сложив руки на груди. Касс показалось, что от него исходит какое-то гудение. Может быть, заскучал и принялся напевать себе под нос? Они миновали то, что осталось от разбомбленной сербской автоколонны.

– М-да, – промолвил он наконец. – Что будет лучшим подарком такому папаше на День отца? Ручная граната?

Они ехали дальше. Потом Касс спросила:

– Почему у вас «хаммер»? Ведь вы такой защитник окружающей среды.

– Скучная история.

– Ваша очередь морить меня скукой.

– Хорошо. Только держите язык за зубами: если узнают, что я об этом заикнулся, у меня будет куча неприятностей. Имеется этот список. Знаете, как любят наши военные чины и всякие службы безопасности нагонять страху на конгресс своими говенными – извиняюсь, скажу лучше: merdeux [17]– сценариями? Безотказный способ выбивать себе бюджет. Есть такой писатель Том Кланси.

– Слыхала.

– Похуже, чем Вийон. Он написал эту нелепую книжку, которая кончается тем, что в здание Капитолия врезается самолет. Можете такое себе представить? Что люди начали направлять самолеты в здания. Я вас умоляю! Но в вашингтонских официальных кругах все поголовно читают Кланси – а вы думали, они Пруста читают? Au contraire. [18]И от страха просто обделались. Поэтому решили: надо выработать план. Надо составить список. И накатали идиотский список тех, кто подлежит эвакуации, если японские джингоисты, или чокнутые швейцарские йодлеры, или еще кто-нибудь начнут врезаться на авиалайнерах в наши здания. Список называется «Эхо». Какой, интересно, трудяга в Вашингтоне придумал это наименование? Но самое забавное – меня в списке нет. Там только сенаторы. Представьте себе опустевший мир, который вновь заселяет потомство сенаторов! Кровь стынет в жилах. Живые позавидуют мертвым. И я подумал: ладно, раз так – сам организую свою эвакуацию на случай, если кто-нибудь вздумает обрушить капитолийский купол нам на головы. Пошел и купил этот жуткий драндулет, эту адскую колымагу, и держу ее постоянно в своем отсеке гаража на Капитолии с полным баком и всеми жизненно важными припасами. – Помолчав, он добавил – А о среде я не забываю. Езжу большей частью на велосипеде. Не только из-за зеленых убеждений, конечно. И для имиджа хорошо. «Конгрессмен-велосипедист».

– Раскручиваете и себя, и педали?

– Отлично, капрал. Да, я себя раскручиваю. Есть такое дело. Способ раскрутки. – Он зевнул. – Вы не против, если я чуточку вздремну? В самолете как-то не удалось. Неохота клевать потом носом среди спецназовцев. Подумают, я зануда какой-нибудь. Разбудите меня, если нас атакуют или случится что-нибудь захватывающее, ладно?