Крутая дамочка, или Нежнее, чем польская панна - Екатерина Вильмонт Страница 9

– А что Таське делать в вашем городишке? Впрочем,решать в любом случае тебе.

Из кухни раздалась вдруг незнакомая Марго мелодия.

– По-моему твой телефон… – сказала Аля.

– Нет, не мой… – отмахнулась Марго, но вдруг вспомнила,что вчера Тошка поменяла ей сигнал. Она бросилась в кухню, не сразу сумелавыудить телефон из сумки и второпях уже не взглянула на дисплей.

– Алло! Я вас слушаю!

– Слава Богу, Марго, до тебя невозможно дозвониться.

Марго слегка растерялась. Звонок мужа застал ее врасплох.

– Даня, я сейчас занята…

– Нет уж, сегодня суббота и я хочу наконец увидеть своюжену. Ты на даче?

– Нет, я в Москве, у меня куча дел.

– Так может вечером приедешь ко мне, переночуешь?

– Нет, не могу.

– Хорошо, тогда давай я к тебе приеду.

– Нет, я буду ночевать на даче.

– Не проблема, я приеду на дачу. В конце концов ясоскучился.

– Это твои проблемы.

– Маргоша, перестань, ты злишься уже просто изпринципа. Я правда жутко соскучился. Ну хорошо, а если я приеду на дачу утром?

– Утром? Ну что ж, утром приезжай. Да, и вот что, Тошкас подругой будет ночевать в Москве, ты утром забери их и привези на дачу.

– Отлично. Мне дают поручение, значит, я почти прощен!Марго, я люблю тебя!

– Ну вот, Алюша, завтра познакомишься с моим такназываемым мужем.

– Почему так называемым?

– О, это долго объяснять, и скучно. Все, поехали,думаю, мы сегодня развлечемся!

Аля взглянула на нее с некоторым испугом.

– Тошка, не вредничай, что за Пундик такой?

– Увидишь!

Дверь им открыла пожилая дама, что называется со следамибылой красоты – пышные, не слишком аккуратно прокрашенные волосы, черныеразвевающиеся одежды, чуть близорукий взгляд красивых карих глаз.

– О, вот и гостьи мои пожаловали!

– Пундик, привет! – Тошка повисла у нее нашее. – Я соскучилась! Ты почему к нам не приезжаешь?

– Я гора, а ты Магомет! А это что за прелестноесоздание? Создание, как тебя зовут?

– Тася.

– Таисия?

– Да.

– Какая прелесть, такое редкое имя… Ну что ж, заходите,девицы.

– Пундичка, пахнет твоими пирожками…

– Вообще-то, Тася, меня зовут Матильда Наумовна. Этаюная нахалка пользуется тем, что я знаю ее с рождения, а ты пока на это неимеешь права.

Тася покраснела.

– Ну не смущайся, не исключено, что ты заслужишьпочетное право звать меня Пундичкой, мойте руки, барышни, и к столу!

Девочки побежали в ванную.

– Какая странная… – прошептала Тася.

– Она клевая! Только ничему не удивляйся.

На одном конце стола, покрытого, как показалось Тасе,пыльным ковром, лежала белая скатерка, на ней старинная посуда с каретами идамами в кринолинах, хрустальная вазочка с букетиком незабудок и три полотняныесалфетки в фарфоровых кольцах. Матильда Наумовна усадила девочек и выплыла изкомнаты. Вскоре она вернулась с фарфоровой супницей.

– Начнем с бульона.

Из супницы пахло так вкусно, что, несмотря на съеденноеотносительно недавно пирожное, у девочек потекли слюнки.

– Ешьте, берите пирожки и вообще все, пирожки можномазать маслом, вот, в бульон можно положить оливки… Тася, ты любишьоливки? – она положила себе в тарелку несколько оливок из вазочки.

– Я не знаю, не пробовала.

– Так попробуй! Оливки это прекрасно, их ел еще Парис…

Тася сунула в рот одну зеленую ягоду.

– Ну как?

– Ничего, вкусно.

– А косточку надо глотать. Косточки оливок чрезвычайнополезны! Десяток оливок с косточками в день и…

– И приступ аппендицита вам обеспечен! –засмеялась Тошка.

– Не говори глупостей. Ну что там у вас происходит?

– Сегодня на даче завещание будут обсуждать, вот нас исплавили.

После вкусного обеда Матильда Наумовна развлекала девочектеатральными и консерваторскими байками, потом словно бы невзначай присела зарояль, взяла несколько аккордов.

– Тася, ты играешь?

– Нет.

– А поешь?

– Нет.

– Пундик, она врет! Она просто суперски поет, у нееголос…

– Тася, спой, светик, не стыдись, ты ж не на экзамене.Я просто люблю, когда дети поют.

У нее при этом были такие добрые и веселые глаза, что Тасявдруг решилась.

– А что спеть?

– Что ты пела Тошке? Песенку какую-нибудь…

– Ну я не знаю… – Таська вдруг постеснялась петь этойдаме какие-то современные песенки. – А можно «Утро туманное»?

– Отлично, это я даже смогу тебесаккомпанировать, – и она заиграла вступление.

Сначала голос у Таськи слегка дрожал, но старая дамасмотрела на нее так ласково, что она запела увереннее.

– Молодец, хотя это не совсем твое… Ну, что-нибудь еще,может, русскую народную…

– «Матушка, матушка, что во поле пыльно» можно?

– Давай!

Тася вдруг ощутила невероятный подъем, ее просит петь такаяважная, такая столичная дама, никто не требует замолчать, не ссылается наголовную боль… И это такое счастье – петь, когда тебя слушают… В школе онастеснялась даже рот открыть, а тут распелась…

– Хватит! – сказала вдруг МатильдаНаумовна. – Тебе сколько лет?

– Пятнадцать.

– Месячные в каком возрасте пришли?

– В двенадцать, а при чем здесь…

– Отлично! Ноты знаешь?

– Нет. Я так, со слуха…

– Черт подери, слух у тебя похоже абсолютный… И голосредкий… Хочешь быть певицей?

– Певицей?

– Да, певицей, но не певичкой, а настоящей опернойпевицей?

– А что, я смогу?