И дети их после них - Николя Матье Страница 9

– Хотите косячок?

– Спрашиваешь, – ответила Стеф.

Паренек достал бумагу. Он хотел было присесть тут же, чтобы свернуть самокрутку, но Клем остановила его.

– Постой. Не здесь же. Ты только что тут писал.

Он покраснел, но девчонки этого не заметили: было слишком темно. Они спустились пониже, к бассейну и, сев в кружок, стали быстро курить самокрутку с марокканским гашем. Музыка гремела не по-детски. Антони подумал о соседях. Если так пойдет и дальше, они в конце концов позвонят в полицию. Он поделился своей мыслью с девчонками, но тех это не слишком взволновало. У них были другие проблемы, посерьезней. Похоже, кто-то, кто должен был быть здесь, до сих пор не пришел. Вот это была проблема, особенно для Стеф.

– Вы учитесь в Фурье? – спросил Антони.

Они повернулись к нему, словно удивляясь, что он все еще здесь.

– Ага.

– А ты?

Это спросила Стефани.

– Я в этом году пойду в Клеман-Адер.

Он соврал: он перешел еще только в третий класс, и то с большим трудом. Что еще говорить, он не знал, а потому сплюнул сквозь зубы. Девицы понимающе переглянулись, а Антони захотелось зарыться поглубже в землю. Вскоре они ушли обратно на террасу, оставив его одного, и мальчик смотрел им вслед, на их узенькие плечики, затянутые в джинсы попы, тонкие лодыжки и конские хвосты, упруго и высокомерно качавшиеся при ходьбе. Он сильно опьянел, и недавний легкий кайф сменился теперь неприятными ощущениями – головокружением и хандрой. Он тоже пошел наверх с мыслью присесть где-нибудь на стул и столкнулся с кузеном. Тот сиял.

– Ты где был?

– Нигде. Курил с девчонками.

– Они здесь?

– Ага.

– И что?

– Да ничего…

Кузен с секунду разглядывал его.

– Обратно поведу я.

– А тот тип чего хотел?

– Класс! Им всем нужно курево. Я загнал им шмали на шесть сотен.

– Серьезно?

Кузен показал ему бабки, и Антони повеселел. Настолько, что ему снова захотелось выпить.

– Только ты там смотри, не слишком увлекайся, – сказал кузен.

Двумя банками пива позже Антони решился зайти в гостиную. Там на полу, на диванах было полно парочек, которые, буквально прилипнув друг к другу, лапались и целовались взасос. Девицы не сопротивлялись, и ребята вовсю шарили у них под футболками. Ноги, руки, кожа, светлые джинсы – все перепуталось, и только ногти с ярким маникюром выделялись среди этой путаницы цветными пятнами.

Стеф с подружкой тоже были тут, они сидели в глубине комнаты, прислонившись спиной к стеклянным дверям, ведущим наружу. С ними были три парня, которых Антони никогда не видел. Все они сидели прямо на полу с размякшим видом, вперемешку, касаясь друг друга коленями, а самый длинный из парней вообще лежал. Но особое внимание привлекал его сосед, чувак в кожаной куртке с грязными волосами, настоящий красавчик, похожий на Боба Дилана, хотя и с большой натяжкой, и одетый с элегантной небрежностью. Кроме того, в эту минуту играли «Let It Be», такая тоска. Антони сделал несколько шагов в их направлении. Он не прочь был бы тоже смешаться с этой компанией. Но это, конечно, было невозможно.

Потом парень в кожаной куртке достал из кармана какой-то пузырек, откупорил его, поднес к ноздрям и глубоко вдохнул. После чего протянул пузырек Стеф. Потом все нюхали по очереди и при этом ржали как ненормальные. Эффект, похоже, достигался чуть ли не моментально, но через минуту все проходило. Так что очень быстро они снова впали в то же самое томное оцепенение. Стеф и красавчик переглядывались, старались незаметно коснуться друг друга. В комнате было не меньше плюс тридцати. Как только этому придурку не жарко в кожаной куртке? Когда пузырек пошел по второму кругу, Антони решил попытать счастья.

– Привет.

На него обратились пять пар глаз.

– Это кто? – спросил самый длинный, тот, что лежал на полу.

Стеф и ее подружка уже явно не имели ни малейшего понятия. Верзила приподнялся и щелкнул пальцами. Даже когда он сидел, было видно, какой он здоровенный, настоящий Шварценеггер. Он был в пастельной футболке и сандалиях на босу ногу.

– Чего тебе?

Клеманс только что нюхнула из пузырька. Она нервно закудахтала и стала перевязывать свой конский хвост. Настала очередь Стеф. Та сделала глубокий вдох.

– Блин, как будто башку пломбиром накачали.

Остальные сочли это сравнение отличным: ощущение самое то. Когда пузырек вернулся к типу в кожаной куртке, тот обратился к Антони:

– Хочешь попробовать?

Все уставились на него мутными глазами, ожидая, что будет дальше.

– А что это? – спросил Антони.

– Попробуй, узнаешь.

Антони и сам не знал почему, но все они казались ему одинаковыми, похожими между собой. Ничего такого, какие-то детали в тряпках, которые были на них надеты, манера держаться, что-то смутно-поверхностное. Ему трудно было бы обозначить это словами, но он вдруг почувствовал себя каким-то мелким, жалким, ничтожным. Ему захотелось свалить. Он взял пузырек.

– Давай, – не унимался кожаный, втягивая ноздрями воздух.

– Оставь его в покое, Симон, – сказала Клеманс.

– Ну что, слабо́? – подключился «Шварценеггер».

Наполовину прикрыв правый глаз, он изобразил асимметричное лицо Антони. Тот сжал кулаки, что было еще глупее, чем все остальное.

– Прекрати сейчас же, идиот несчастный! – сказала Клем и пнула шутника ногой.

Затем сердито обратилась к Антони:

– Чего тебе надо? Катись отсюда.

Но Антони не мог уже шевельнуть ни рукой, ни ногой. Он, не отрываясь, смотрел на верзилу. У него даже голова закружилась. Стеф, взиравшая на все это с коровьим безразличием, решила разрядить обстановку.

– Так…

Она встала на ноги и потянулась, как гигантская кошка. Шварценеггер тоже поднялся. Он был на голову выше Антони, не меньше.

– Ладно тебе, шуток не понимаешь, – сказал третий чувак.

– Да он по-любому на ногах не стоит.

– Ты что, блевать собрался?

– Ясное дело, сейчас блеванет.

– Да он весь белый.

– Эй!

Антони не понимал, что с ним происходит. Он поднес пузырек к носу, скорее, чтобы не ударить в грязь лицом, чем для чего-то другого, и сделал глубокий вдох. Тут же мозг его словно обдало струей холодного воздуха, и он засмеялся. Кожаная куртка забрал свой пузырек обратно. Остальные смылись, а Антони остался сидеть по-турецки, свесив голову на грудь, совершенно один, в полной отключке.

Придя в сознание, он обнаружил, что лежит поперек лестницы где-то снаружи, волосы у него мокрые, а кузен пытается напоить его водой. Тут же сидела Клем.