Начать всё сначала - Кристина Риччио Страница 9

На шее Бейб новый «Canon DSLR».

– Отличный фотоаппарат! – замечаю я, пока мы намазываем маслом свои рогалики у стойки. У меня в сумочке цифровой фотоаппарат «Casio», но «DSLR»… он делает фотки совсем другого уровня.

Когда мы доедаем завтрак, дверь кухни открывается, и заходят Пайлот с Аттикусом, уже готовые идти. Мое сердце бьется учащеннее. Я проверяю время на своем одноразовом телефоне: 10:05.

Пайлот улыбается нам, и его взгляд останавливается на мне:

– Ну что, готовы ехать в Гринвич?

Аттикус зевает.

– Конечно! – я молниеносно вскакиваю с места, чтобы убрать тарелку в раковину.

– У нас… – за моей спиной раздается невероятно громкий грохот. Я ахаю, подпрыгиваю на три фута в воздух, и понимаю, что это перевернулся мой стул. Жар пробегает по шее.

Рядом со мной смеется Бейб. Аттикус хихикает. Мой взгляд находит Пайлота. Он тоже смеется.

– Чертпобери! – широко улыбаюсь я, несмотря ни на что. Я раздосадована, но очень рада быть с людьми, которые смеются. Альтернатива смеху – раздраженный вздох. Моя семья научила меня ожидать раздраженный вздох.

* * *

Мы вчетвером присоединяемся к большой группе учеников в паломничестве на станцию метро. Пайлот с Аттикусом болтают, идя примерно в пяти футах впереди меня и Бейб.

На мне моя длинная, черная, пуховая зимняя куртка, потому что она моя единственная. Под ней на мне любимые черные джинсы и белый свитер с длинными рукавами. Через грудь висит новая сумочка. Существуют всякие страшные истории, что в Европе воры носят ножи и срезают женские сумочки – те падают с рук, и вор ловит их и убегает. Американское общество (в основном мои тети, дяди и родители) порекомендовали мне носить сумочку таким образом, чтобы срезать ее было сложнее. Уверена, что уровень такого страха в Америке немного преувеличен, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть, и потому я также решила носить сумочку под курткой. Это не кажется слишком странным, потому что сумочка действительно маленькая, но немного странно это все-таки выглядит. Около моего бедра торчит похожая на еще одну ягодицу штука. Но попробуйте теперь срезать мою сумочку, воры. Сначала придется ее поискать!

– Так что ты делала вчера вечером? – спрашиваю я Бейб.

– Я гуляла с другом Чэдом. Он вместе с нами приехал на эту программу. Мы учимся вместе в Йельском университете, и все такое. Мы поели, а потом я поднялась в его квартиру и провела там время с ребятами. – На Бейб снова красивое зеленое пальто и изысканный берет. Сегодня ее губы покрыты яркой вишнево-красной помадой. Я чувствую себя недостаточно модной.

Сделав паузу, я смотрю скорее вперед, чем на Бейб.

– Вы с Чэдом типа вместе? – неуверенно спрашиваю я. Точно не знаю, на том ли мы этапе дружбы, когда можно обсуждать парней. Но Бейб кажется милой, и мне хочется подружиться с ней. А друзья разговаривают о таких вещах.

Бросив взгляд на Бейб, я понимаю, что она смотрит в землю. Пару мгновений она раздумывает над моим вопросом, прежде чем встретиться со мной взглядом.

– Мы… я… я не уверена. Это вроде как долгая история. – Она замолкает.

Наверное, мы еще не на том этапе. Я быстро меняю тему, когда мы сворачиваем на Глостер Роуд.

– Так что ты изучаешь в Йельском университете?

– Гостиничный бизнес!

– О, круто! А что ты хочешь делать после учебы?

– Я хочу работать в Disney World. Я, ну, моя цель – стать президентом парка! – она мне улыбается, и в ее голосе слышится возбуждение. Ее энтузиазм заразителен.

– То есть президентом Disney World? – переспрашиваю я, в восторге от этой идеи.

Бейб подробно описывает мне процесс, как кому-то стать президентом Disney World.

* * *

Мы выходим из метро – удивительно чистая система подземок Лондона – возле Лондонского Глаза, и вся наша ватага бредет к парому, ждущему на реке Темза. Как только мы все садимся, я вижу Сэйру и машу ей, чтобы она присоединилась к нашей группе.

Мы стоим впятером на верхней палубе корабля. Она открыта, словно на двухэтажном экскурсионном автобусе в Нью-Йорке, а жужжащий микрофон говорит голосом тургида. Мы все издаем «ооох» и «ааах», проплывая под Лондонским мостом и мимо похожего на соленый огурец здания, которое в Лондоне зовут Геркин. Я всё фотографирую.

Мне хочется сделать фотографию команды третьей квартиры. Согласятся ли они все на общую фотографию? Знаем ли мы друг друга достаточно хорошо, чтобы предложить такое? Или еще слишком рано для фотографий друзей? Глупо ли переживать по этому поводу? Я оглядываюсь на людей вне нашего маленького круга. Во мне поднимается свежая волна тревоги при мысли о том, чтобы попросить кого-то сделать фотографию.

Мы проезжаем под еще одним мостом, и я подпрыгиваю на кончиках пальцев, ведь он становится фоном для потенциальной групповой фотографии. Я собираюсь с силами, уверенно поджимаю губы и встречаюсь взглядом с невысоким парнем в вязаной шапочке, стоящим рядом с Аттикусом. Это просто фотография.

– Привет, можно тебя попросить нас сфотографировать? – быстро спрашиваю я.

– Да, конечно, – отвечает чувак в вязаной шапочке. Я передаю ему свой фотоаппарат. Квартира три поворачивается и собирается вместе для снимка. Мне даже не пришлось их просить. Пайлот становится слева от меня, и, когда он наклоняется и обнимает меня рукой, все внутри меня сжимается. Я знаю, что это всего лишь фотография, но ему же необязательно было меня обнимать, не так ли?

Чувак в шапочке считает до ноля, щелкает и отдает мне фотоаппарат. Я вся свечусь. У меня есть настоящая фотография этого момента. Настоящее доказательство того, что это случилось. Настоящие друзья, с которыми я сама познакомилась, со мной на настоящей поездке в настоящей другой стране, в которой я сейчас живу. И привлекательный, милый и смешной парень обнимает меня. Я быстро проверяю снимок. Композиция немного подводит, но я слишком рада, чтобы переживать по этому поводу.

* * *

Гринвич похож на огромный красивый зеленый парк. Он засыпан белыми мраморными зданиями и сооружениями с колоннами. Все вместе мы впятером отправляемся в Национальный Морской музей (все музеи в Англии бесплатные). Бейб, Аттикус и я смеемся до колик, делая разные глупые фотографии со статуями. Пайлот смеется над нами, соглашаясь присутствовать на некоторых снимках. Сэйра держится подальше, глядя на нас со слабой улыбочкой.

После музея мы поднимаемся по крутому, покрытому травой холму к Королевской обсерватории и бродим по выставкам. Я делаю фотографию всех наших рук, касающихся самого старого камня на земле, выставленного на обозрение: 4,5 миллиарда лет. Мы по очереди становимся на нулевой меридиан мира. Я делаю фотографии всех по очереди, когда они становятся одной ногой на восточное, другой на западное полушарие. Бейб берет фотоаппарат, чтобы сфотографировать меня. Я делаю вдох и переношу одну ногу за линию и выдыхаю, понимая что теперь я одновременно стою на двух сторонах мира. Мысленно я представляю глобус, с которым я, бывало, играла в начальной школе, и выпуклую линию, бегущую вниз по шару, по которой я водила пальцем. Странный восторг пронзает меня. Я не думала, что все эти музеи мне так… понравятся.