Демоны Дома Огня - Александра Груздева Страница 8

– Не интересует, – прогнусавил Хински с намерением закрыть дверь.

– Доктор Хински, я собираю материал о Флорентийском монстре. Думаю, вы можете мне помочь…

– Не знаю, не привлекался, – пробормотал Хински, еще настойчивее пытаясь закрыть дверь.

Но Юлию Сакович не так-то просто было прогнать с порога.

– У меня есть сведения о вашей причастности к ордену Красной Розы. Знаете ли, древний орден дьяволопоклонников…

– Что за чепуха! – разъярился доктор, однако дверь замерла. – Подождите. – Он прикрыл дверь, чтобы снять цепочку с крючка. На пороге вырос ярко подсвеченный сзади силуэт толстяка, он качнулся на цыпочках и окунулся лицом в сгущавшийся, как малиновый сироп, флорентийский вечер и тут же перекатился на пятки, свет упал на мясистый нос, блеснули булавочные глазки. – Журналист, говорите?

– Да, моя визитка упорхнула…

– Входите. Что-то вы поздновато…

– Простите. Пробовала дозвониться по телефону, но у вас никто не отвечал. Я решила, что зайду лично, нанесу визит. Не помешала?

– Нет, что вы, я полуночник, раньше двух ночи не ложусь, иногда сижу за работой до утра… Я к тому, что о Флорентийском монстре столько уже всего понаписано…

– Знаю, но полиция продолжает расследование, всплывают новые факты. И ведь Флорентийский монстр до сих пор не пойман.

– Факты? Скорее, домыслы… Проходите, проходите.

Громкое дело Флорентийского монстра – убийцы, который орудовал в окрестностях Флоренции, расстреливая своих жертв и вырезая у них внутренности с 1974 по 1985 год, никак не могли закрыть. Семь влюбленных пар в цветущих холмах, то есть четырнадцать жертв! И хоть по делу постоянно допрашивали и арестовывали подозреваемых, монстр все еще был на свободе. Каждого приговоренного по этому чудовищному делу со временем оправдывали и отпускали.

Казалось, все усилия, потраченные на поимку преступника, напрасны. И вот уже – то ли от бессилия, то ли от тосканского солнечного удара – полиция обратилась к оккультизму, спиритам, прорицательницам. На кладбищах завывали медиумы в экстазе духовидения. В результате в убийствах обвинили таинственный орден Красной Розы и «выкормышей» этого общества – демонов, которых сатанисты приманивали кровью и органами, вырезанными у жертв. Кровавые черные мессы якобы проводились на одной из флорентийских вилл.

Хински провел Юлию через внутренний двор. Дом был сконструирован не как типичная тосканская вилла – пологое строение с гостеприимными, широко распахнутыми объятиями светлых комнат, а скорее как жилище средневекового флорентийца – с мощной каменной лестницей, высокими галереями и комнатами-норами где-то там, наверху. Юлия запрокинула голову – сквозь застекленные ромбы потолка на нее смотрели одинокие первые звезды.

В гостевом домике виллы тоже пахло чертовщиной, возможно, потому, что здесь давно никто не убирал. Захламленная гостиная. Свалка одежды на диване. Одна спортивная туфля посреди комнаты. Коробки из-под пиццы. Картонки от фастфуда. Пустые бутылки. Хински убрал стопку газет и журналов, освобождая кресло гостье, ухнул их на пол – поднялся столб пыли. Юлия закашлялась.

– Домработница давно не приходила: то ли уволилась, а я запамятовал, то ли монстр ее настиг, – сообщил доктор журналистке и мерзко захихикал. – Садитесь, располагайтесь, – предложил он широким жестом. – Кофе вам не сварю, а в Италии ведь как, сами знаете, если вам не предложили в гостях эспрессо, то попросту нахамили, но кофеин не употребляю. Впрочем, в холодильнике есть пара бутылок пива.

– Отлично, – кивнула Сакович, а сама подумала, осматриваясь: «Еще не хватало из его чашек пить, а пиво в бутылке – гигиенично».

Доктор Хински и сам был похож на Ганнибала Лектера. Мокрогубый, ушастый. Он скалил зубы и подергивал носом, будто принюхивался. Пухлый мячик на резинке, он вышел из гостиной подпрыгивающей походкой. Юлия огляделась.

Когда-то гостевой домик виллы считался одной из достопримечательностей округи, теперь же он был загажен до омерзения. Фреска XVIII века на стене зачем-то заклеена пожелтевшей газетной бумагой. В углу проросла плесень. Роспись на потолке засижена мухами. Антикварная мебель ободрана. Шелковая обивка дивана вспорота, из рваной раны торчит клок волос, хорошо, если не человеческих. Прелый дух огрызков мешается с гнилью грязных носков, и вся эта ароматная прелесть носится в воздухе.

– Ну-с… – Хозяин вернулся с парой пивных бутылок, одну протянул гостье, затем плюхнулся на диван, а одежду скомкал и затолкал себе под спину, вроде диванной подушки. – Что вы там напридумывали? Выкладывайте. Сказку на ночь не заказывал, но раз сама в руки идет…

– Дело о Флорентийском монстре, как вам известно, не совсем обычное…

– Мне ничего не известно, – лениво отмахнулся Хински и пролил пиво на затоптанный ковер, но, кажется, даже не заметил этого. – Я, знаете ли, за новостями не слежу и криминалом не увлекаюсь.

– Но вы наверняка слышали, что в расследовании дела принимала участие женщина-медиум.

– Эт да! Это слышал, – кивком подтвердил Хински.

– Медиум сообщила, что убийства монстра связаны с орденом Красной Розы. Они носили ритуальный характер, а органы, которые убийца вырезал у жертв, использовали в черных мессах.

Хински поперхнулся пивом и захохотал так, что подвески на люстре заплясали и с них тоже полетела пыль:

– Удивительно, чему верит итальянская полиция! Видимо, мрачное Средневековье в самом разгаре. Давайте сожжем еретика на костре! И поужинаем его сочным, прожаренным мясом. Не отсюда ли родом знаменитые флорентийские стейки?

– В трансе медиум говорила об иностранном профессоре, который живет на вилле в окрестностях Флоренции и, выполняя заказ от ордена, вызвал в наш мир демона.

– А программу телепередач на следующую неделю она вам не зачитывала? – веселился Хински. – Или, может, «прозревала» меню ближайшего ресторанчика? И кто же этот таинственный профессор Икс?

– Судя по всему, вы, доктор Хински.

– Я? Помилуй Господь и все архангелы Его! И что значит «судя по всему»? Судя по чему?

– Живете на вилле. Вы иностранец. Обвинялись в нарушении врачебной этики.

– Этики-поэтики, – бормотнул Хински. – Ну-ну, жгите, девушка, да не переусердствуйте. – Я вам не чернокнижник какой-нибудь, я ученый, и открытия мои признаны мировым сообществом.

– Опыты ставили на людях, – в тон доктору подкинула Сакович факт из его досье.

Хински позеленел:

– А что же мне их – на тараканах ставить? Вы, уважаемая, считаете себя неотличимой от таракана? Я вот даже невооруженным глазом вижу несколько крупных отличий и пару несущественных. – Хински вдруг всем телом дернулся, подался к Сакович, да так, что та вжалась в спинку кресла. – Кто-нибудь пострадал? Скажите мне, кто-нибудь умер из-за моих экспериментов?

Сакович перевела дух. Ее предупреждали, что доктор Хински эксцентричен, может быть, даже безумен. Разговор с ним надо вести спокойно, признавать его заслуги как ученого, но безо всякой лести: