Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран - Альберт Поделл Страница 8

Дорога от Эль-Уэда к Тунису не была столь плоха, как мы боялись, но сильно нас не баловала. Местами она была асфальтированной, но с дырами, и там и тут стояли верблюды, не желавшие уходить с пути. Где-то дорога была занесена песком, по которому машина скользила, как по льду, поэтому мы двигались очень медленно. Свободно перемещающийся песок – смертельный враг путешественника по Сахаре. Камни могут испортить шины, дыры в дороге – поломать подвеску, грязь – помешать вашему продвижению, но нет ничего хуже песка пустыни, который одновременно мешает обзору, заметает дорогу, портит оборудование и жизнь лично вам.

Пограничная застава Туниса открывалась только в 8 утра, так что мы бродили вокруг нее и, к нашей радости, обнаружили трубу, из которой в бетонный бассейн текла чистая холодная вода. В бассейне купались верблюды. Мы поняли, что не мылись со времен алжирского Старого города. Сахара настолько сухая, а пот так быстро испаряется, что можно было бы не мыться неделями, но всему есть предел, особенно для людей, которым ежедневные гигиенические процедуры кажутся неотъемлемой частью жизни.

С диким ревом мы впятером ринулись к бассейну. Испуганные верблюды выскочили оттуда, все, кроме старого страшного альбиноса, которого мне пришлось хлопнуть по горбу. Около получаса мы со Стивом плескались под трубой, позволяя воде заполнять все высохшие поры наших тел, а Вилли нас фотографировал. Эта фотография появилась в «Нью-Йорк таймс» четыре месяца спустя, и это был первый и, возможно, последний раз, когда в «Таймс» на обложке появлялась фотография обнаженного мужчины в фас в полный рост. Опубликовали ее не потому, что мы редкие красавчики, а потому, что нас объявили пропавшими без вести во время эпидемии холеры в Афганистане.

Бассейн казался раем, пока верблюды не перегруппировались и, во главе с альбиносом, не вернулись, чтобы восстановить свое главенство. Теперь настала наша очередь отступать. Граница должна была скоро открыться, а мы хотели через нее пройти.

После таможни мы поехали по грязной дороге на восток и, когда солнце стало подниматься, почувствовали, что нам грозит обезвоживание. Глаза горели, губы сохли и трескались. В этой части пустыни не было ни колодцев, ни деревьев, ни даже камней, в тени которых можно было бы укрыться.

Мы ехали вперед в надежде, что наткнемся на какой-нибудь водоем. И, поднявшись на очередной холм, вдруг увидели вдалеке редкое пустынное озеро! Вскоре мы съехали с мягкого песка, и под колесами захрустел гравий, который обычно лежит на берегу озер. Но сама вода, чудесная, свежая вода, была все так же далеко, дальше, чем мы думали. Чем быстрее мы ехали, тем быстрее озеро отступало к горизонту… и в итоге стало ясно, что нас обдурили. Это был мираж, фата моргана, обычное явление в этих сияющих песках, но такое идеальное и детализированное, что мы в него поверили.

Под ногами лежали соль и песок, спрессованные и пересеченные крохотными трещинами – совершенно точно бывшее дно озера. Карта подтвердила факт – Эль-Джерид, самое большое соляное озеро в Сахаре, в половину Туниса по ширине, в половину озера Эри по длине, 70 футов ниже уровня моря, по площади размером с Коннектикут, абсолютно безводное и бесплодное в это время года. Мы даже забыли о жажде, думая об этом чуде, и смеялись над тем, как мы, уже опытные путешественники, могли так обмануться.

Мы решили положиться на компас и продолжить путь по дну озера – это было гораздо приятнее скольжения по песку и объездов дыр в покрытии, да и к тому же, как мы поняли, до нас здесь никто никогда не ездил и наши шины оставляли белые следы на девственной почве (20 лет спустя я увидел это странное место снова, в кинотеатре, но там оно называлось планетой Татуин, и по хрустящей поверхности ходили Люк Скайуокер, C-3PO, R2-D2 и голограмма принцессы Леи).

* * *

Добравшись до Ливии, мы возобновили путь по старой асфальтированной дороге по направлению к сохранившимся руинам римского города Сабрата III века, где было тихо, как пустынной ночью, безжизненно, как пустынным днем, а морской ветер и погода медленно уничтожали известняк, когда-то принадлежавший Риму. Я бродил по храмам Изиды и Сераписа, проходил мимо христианской базилики времен Юстиниана и стоял на мозаичных полах бань, смотрящих на море.

Я не мог прекратить думать о том, что это место когда-то было бурлящим городом в мощной империи, в цивилизации, которая правила большей частью мира более 400 лет, цивилизации, которая привела инженеров, акведуки, учителей и библиотеки в самые темные уголки мира, империи, которая была мощнее тогда, чем моя страна сейчас, империи, чьими единственными врагами были язычники на конях и кочевники на верблюдах, империи, от которой ныне остались лишь руины.

В Ливии нас приютил Мохаммед Сусси, владелец новенького сервиса «Тойоты» со штабом в Бенгази, и за неделю в его компании мы неплохо с ним подружились, пока он осматривал наш транспорт и чинил подвеску трейлера. В последнюю ночь он закатил прощальный ужин, и, когда остальные гости ушли, мы все сели на террасе с видом на город и говорили. Когда речь зашла о религии, он впустил нас в свой мир, сказав:

«Ислам придает смысл всей моей жизни. Я не могу без него жить. Он говорит мне, что делать, и рассказывает как. Это величайшая религия, единственная верная. Ваши религии – сказки с чудесами, сыновьями богов и этими триединствами. В исламе лишь один Бог, и у Него – вся власть. Мохаммед – единственный настоящий пророк Бога, и Его записи – единственный способ толкования божественного. Коран – это последнее откровение. Нам не нужно искать и не нужно принимать кого-то еще. Коран объясняет все о том, как жить и выполнять волю Бога.

Я никогда не волнуюсь. Никогда не пью алкоголь. Не смотрю на молоденьких девушек и парней. Я женюсь по совету своего отца. Я никогда не думаю о суициде или о наркотиках. В отличие от жителей Запада, я не обременен сомнениями и страхами. Я знаю, что Аллах видит все, что я делаю, и если я делаю все, как написано в Коране, я буду вознагражден. Я спокоен и живу в согласии с собой и миром. Я люблю восход, потому что это творение Бога, и люблю закат, потому что Он его придумал. И когда я молюсь, я уверен, что Он слышит мои молитвы. А ваш слышит?»

Из-за времени, потраченного на починку трейлера, в Лептис-Магна мы смогли остановиться очень ненадолго, хотя мне хотелось бы провести там неделю. Лептис-Магна, больше и прекраснее Сабраты, была лицом Римской империи, местом рождения императора Септимия Севера, прекрасный город колоннад, амфитеатров, собраний, фонтанов, ванн, базилик, форумов, библиотек, арок и около сорока других зданий. В отличие от Сабраты, которую построили из известняка, Лептис создали из невероятного разноцветного мрамора, который везли из Греции, Италии и Малой Азии, и этот удивительный камень сияет так же, как сиял еще до рождения Христа.

Когда мы уехали из Лептис-Магна, на протяжении многих миль мы не видели ничего, кроме крохотных деревень и абсолютно плоской пустыни. Дорога, по которой мы ехали, называлась La Strada Imperiale, ее в 1930-х построили итальянские фашисты. На ней все еще были видны шрамы Второй мировой, когда ее рушили танки, взрывали авиабомбы, подрывали мины и артиллерийские снаряды. Дыры на дороге были явно расположены продуманно, и избежать их было решительно невозможно. Кто бы ни придумал скороговорку «еду я по выбоинам, из выбоин не выеду я», он определенно был на этой дороге. Благодаря бесконечным ямам родилась даже шутка: «Что ты делаешь, когда видишь яму? Кричу, вдруг в ней кто-то сидит».