Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 1 - Борис Носик Страница 8

Чуть севернее аббатства, на скрещении лесных дорог и троп, стоит лесной хутор (конечно, это скорее деревушка, но подобные этому малолюдные, безмагазинные и бесцерковные селения называют во Франции hameau – так что, пожалуй, хутор). Подобно здешнему лесу, хутор так и называется – Ле Лис (Le Lys). Конечно, такой тихий райский уголок не мог долго оставаться незамеченным, так что оброс он мало-помалу «лесной станцией» – Лис-Шантийи. Недавно я обнаружил, что в этой лесной деревушке жил и умер довольно известный русский художник – Осип Браз. Имя его попадалось мне в письмах Чехова из Ниццы. Осип Браз приезжал туда к Чехову, чтобы дописать портрет писателя, заказанный Бразу самим П.М. Третьяковым для его Третьяковки. Насмешник Чехов писал тогда в письме милой подружке (и одной из его поклонниц – «антоновок») Александре Хотяинцевой:

«Меня пишет Браз. Мастерская. Сижу в кресле с зеленой бархатной спинкой, En face. Белый галстук. Говорят, что и я и галстук очень похожи, но выражение, как в прошлом году, такое, точно я нанюхался хрену… Кроме меня, он пишет также губернаторшу (это я сосватал) и Ковалевского. Губернаторша сидит эффектно, с лорнеткой, точно в губернаторской ложе; на плечи наброшен ее кошачий мех – и это мне кажется излишеством, несколько изысканным…»

Это было в 1898 году, и Браз уже был к тому времени знаменитым портретистом. Он написал множество портретов коллег по искусству, а также давал уроки в своей частной студии в Петербурге (набережная Мойки, № 112). У него учились и З. Серебрякова, и Н. Лансере, и будущая жена Диего Риверы А. Белова. Написанный Бразом портрет Чехова многие считают одним из лучших портретов писателя.

С 1900 года Осип Браз был постоянным участником выставок «Мира искусства», а в 1914 году даже был избран академиком. Он и после революции продолжал писать портреты, а до 1924 года был хранителем отдела голландской живописи Эрмитажа, потому как был большой знаток и коллекционер голландской живописи. Но мороз на дворе крепчал, и уже в 1924 году упрятали академика Браза в Соловецкий лагерь. За него ходатайствовали многие русские знаменитости, и через два года его, еще живого, отправили в ссылку в Новгород, где он, не щадя сил, приводил в порядок местный музей. В 1926 году ему разрешили вернуться в Петербург (уже осчастливленный новым именем) и даже разрешили работать в Эрмитаже. Но он понял, что́ последует дальше, так что в 1928 году перебрался в Париж к семье. В изгнании он еще писал картины, подрабатывал продажей антиквариата, большим знатоком которого был, но, потеряв вдруг в 1935 году жену и обоих сыновей, уехал доживать последний год жизни в лесу Лис. Впрочем, даже лесной воздух не спас его от горя и чахотки, которая унесла его 63 лет от роду…

От стен знаменитейшего на Французском Острове аббатства Руайомон можно по живописным лесным дорогам попасть в знаменитый Шантийи (Chantilly), насчитывающий много веков. Первая римская вилла в тогдашнем Кантилиусе была построена еще в галло-романскую эпоху, а в X веке здесь уже стоял первый замок (к середине XIV века разрушенный). К концу того же XIV века канцлер Франции Пьер де Оржемон построил здесь новый замок, а в середине XV века вдовая Маргарита де Оржемон вышла замуж за барона де Монморанси. Род Монморанси тут продержался два века, и первое достойное их рода жилище соорудил здесь внук Маргариты де Оржемон, коннетабль Анн де Монморанси, для которого его архитектор Пьер Шамбиж создал здесь укрепленный замок, навеянный воспоминаниями об итальянском походе коннетабля. Позднее знаменитый ценитель искусства и меценат Анн де Монморанси решил построить еще один замок и пригласил для работы тех же знаменитых мастеров, что трудились у него в Экуане, – Жана Булана, Франсуа Клуэ, Бернара Палисси, Леонарда Лимузена, Жана Гужона… В течение семи лет, которые коннетабль оставался в немилости у короля, он заполнял этот свой новый дворец (ныне называемый Малым замком или Капитанерией) ценной мебелью, коврами, произведениями скульптуры и живописи. Призванный снова ко двору Генрихом II, влиятельный дипломат и полководец Анн де Монморанси был смертельно ранен в битве при Сен-Дени (где он все же одержал победу) в немалом для той эпохи возрасте (74 года). Его младший сын прожил 81 год, был трижды женат и имел красавицу дочь Шарлотту, к которой был неравнодушен славный король Генрих IV. Шарлотта вышла замуж за принца Конде, и у них был сын, который совсем молодым стал адмиралом, а 35 лет от роду был уже маршалом Франции. Передвигался этот красавец не иначе как в сопровождении трех десятков пажей, наряженных в шелковые костюмы с золотым шитьем, и вдобавок сотни рыцарей-аристократов. Королева Мария Медичи женила его на прекрасной Марии-Фелиции Орсини, которую поэты того времени воспевали под именем Сильвии. Красавица безумно любила своего блистательного мужа, но, увы, он оказался замешан в мятеже Гастона Орлеанского и был казнен в Тулузе 30 октября 1632 года. Людовик XIII реквизировал все имущество Монморанси, а безутешная красавица вдова ушла в мелэнский монастырь, где и завершила свои дни 34 года спустя. Что до поместья Шантийи, то оно было подарено Анной Австрийской ее матери, Шарлотте де Монморанси, принцессе Конде (герцогине Ангулемской), назавтра же после известия о военной победе герцога Энгиенского, которого называют Великим Конде. Великий Конде занялся парком, пригласив для его устройства Ла Кентени и самого Ле Нотра. В этом парке хозяин давал пышные праздники, на одном из которых присутствовал сам король Людовик XIV. Именно трагические события этого праздника описаны в письме мадам де Севинье. В тот день, 23 апреля 1671 года, знаменитый повар Ватель, видя, что угощение опаздывает к королевскому столу, покончил с собой.

Каждый из последующих принцев Конде вносил усовершенствования, улучшал (или ухудшал) постройки. В 1770 году был построен так называемый Энгиенский замок в честь сына герцога (позднее расстрелянного Наполеоном в Венсенском лесу). В 1782 году принц Конде воистину по-царски принимал у себя в Шантийи графа и графиню Северных. Под этим псевдонимом путешествовали великий князь-наследник, будущий русский император Павел I, и его супруга Мария Федоровна, урожденная принцесса Доротея Вюртембергская. Гости были растроганы приемом, и когда чуть позже хозяевам Шантийи пришлось бежать в изгнание, спасаясь от ярости революции, Павел I приютил принца вместе с его полком и поставил их на довольствие. Впрочем, чуть позднее, примирившись с Наполеоном, Павел снял бесчисленных гостей с довольствия.

ОДИН ИЗ МНОГИХ РОМАНТИЧЕСКИХ ЗАМКОВ В ПОМЕСТЬЕ ШАНТИЙИ

Последний из принцев Конде – Луи-Анри-Жозеф Конде, отец расстрелянного Наполеоном Луи-Антуана-Анри Конде, умер в Сен-Лё в 1830 году, и наследником семьи стал герцог Омаль, построивший в Шантийи Большой замок и решивший восстановить поместье, которое в 1886 году он принес вместе со всеми его коллекциями в дар Институту Франции. Восстановительные и строительные работы в замке вел с 1840 года архитектор Доме. Сегодня и замок, и парк, и музей Конде с его богатейшими коллекциями произведений искусства доступны посетителю, любому, кто не поленится преодолеть эти неполные полсотни километров от Парижа до Шантийи. Вряд ли самое дотошное перечисление всех этих галерей, вестибюлей, ротонд, залов, террас, салонов, кабинетов даст нам сколько-нибудь исчерпывающее представление о богатстве этой (как любит выражаться здешняя пресса) «пещеры Али-Бабы». Вряд ли даст его и перечисление звучных имен творцов всех этих 500 полотен, 300 миниатюр, 689 рисунков известных мастеров, 500 рисованных портретов, из которых 400 были созданы в XVI веке, а также 500 акварельных портретов Кармонеля, 600 портретов Рафе, 3000 эстампов, бронзовых статуй, эмалей, коллекций керамики, монет и медалей (их около 4000). Не по силам мне описать и сокровища здешней библиотеки (14 000 томов, 1400 рукописей, 5000 эстампов, а еще ведь есть 25 000 томов рабочей библиотеки, письма, архивы…). Однако, не избежав все же соблазна перечислений, упомяну только, что есть здесь творения Рафаэля, Боттичелли, Филиппо Липпи, Перуджино, Тициана, Сальватора Розы, Пуссена, Миньяра, Ватто, Делакруа, Энгра, Коро, Рубенса, Ван Дейка, Рейнолдса, Дюрера, Ле Нотра… Я уж не говорю о коврах, о ювелирных изделиях (и «розовом алмазе»), об эмалях.