Девушка с плеером - Валентина Назарова Страница 8

– Ну, может, это был секрет. Или она хотела сначала прокатиться по Европе, а потом поехать домой. Правда, я не знаю. Но со мной она только о своих новых друзьях и говорила.

– А что они были за люди, ты их знаешь?

– Нет, ни разу не видела.

– И ты говорила полиции все это?

– Да, – утвердительно кивнула Ханна, глядя мне прямо в глаза. – У них есть мои показания.

– А сестра говорила тебе, что едет на Гластонбери?

В задумчивости она потерла подбородок:

– Такого я не припомню.

– То есть вы были лучшим подругами, и она тебе не рассказала, что едет на фестиваль, билеты на который покупают чуть ли не за год? – выпалила я, тут же пожалев о своих словах, ведь ты не покупала никакого билета.

Ее лицо приобрело напряженное выражение.

– Ладно, если начистоту, то мы с ней не особо общались последнее время. Она почти не разговаривала со мной.

– Почему? Из-за чего?

– Я не знаю, как тебе сказать, да и надо ли вообще говорить теперь, когда столько лет прошло. Понимаешь, у нее были проблемы, – она кинула на меня многозначительный взгляд. – Психологического характера.

– Какие проблемы?

– Джен всегда была такой увлекающейся, эмоциональной. В общем, в последнюю пару месяцев она впала в какую-то беспричинную депрессию.

– Депрессию?

– Ну да. Она запиралась у себя и ни с кем не общалась, только слушала музыку в темноте и без конца курила. Мне даже пришлось вынуть батарейку из пожарной сигнализации.

– Так странно.

– Я тоже удивилась, устроила ей интервенцию.

– И что она сказала?

– Что ей плохо и она хочет, чтобы ее все оставили в покое. А потом, недели за две до ее исчезновения, все изменилось.

– В какую сторону?

– Она вдруг спустилась вниз из своей темницы, болтала со мной, как ни в чем не бывало, рассказывала про каких-то классных ребят, с которыми познакомилась где-то в соцсетях, и упоминала, что собирается в путешествие.

– Ты, конечно, не помнишь подробностей?

Она молча покачала головой.

– Может быть, было еще что-то? – настаивала я. – Какая-нибудь мелочь? Подозрительная деталь, которая тебе запомнилась?

– Даже не знаю. Я напишу тебе, если что-то придет в голову.

– А парень? У нее был парень?

– Никого постоянного. Она любила свободу.

– А что за бородатый мужик, который обнимает ее на фотографиях? Такой похожий на волшебника?

Она посмотрела на меня озадаченно, и мне пришлось показать фото, которое я имела в виду.

– Ах, этот! Алистер, наш босс в пабе, где мы работали с Джен.

– Похоже, он видел в ней нечто большее, чем просто работницу?

Ханна нахмурилась.

– Али был чудесным человеком и относился к нам как к своей семье. Не вижу ничего предосудительного.

– Ты сказала «был»?

– Он умер, покончил с собой. Жуткая история.

По тому, как, слегка поморщившись, Ханна посмотрела на часы, я поняла, что она не собирается развивать эту тему.

– Значит, резюмирую. Вы были коллегами, лучшими подругами и даже жили вместе. Внезапно, по неизвестным тебе причинам, она впала в депрессию. Потом, также при непонятных обстоятельствах, она вышла из депрессии, завела таинственных новых друзей и собралась в путешествие в Европу, которое, очевидно, началось с фестиваля Гластонбери, и о ее намерениях туда поехать ты тоже ничего не слышала. Так ты считаешь, никто не знал ее лучше тебя? – Я ощущала горячую волну ярости.

– Послушай, я говорю тебе правду! – На щеках Ханны выступил видимый даже сквозь толстый слой пудры румянец. – Я любила Джен, она действительно была моей лучшей подругой, и, наверное, я подвела ее.

– Во всей этой истории меня смущает другое. Видишь ли, она не могла уехать из страны – она же не как вы, ей в паспорт поставили бы штамп, сохранились бы записи.

– Ну, знаешь, есть и нелегальные способы, в багажнике машины или еще как-то. Люди постоянно так делают.

Да уж, примерно восемьсот тысяч человек в год, согласно данным из статьи в Википедии про работорговлю в современном мире.

– Как думаешь, она жива? – спросила я, не глядя ей в глаза, уже спокойным тоном.

– Я знаю одно: она либо мертва, либо не хочет, чтоб ее искали.

У Ханны зазвонил телефон. Она сбросила. Бариста начал поднимать стулья и подметать мостовую – пора было уходить. Вряд ли этот разговор принесет еще какие-то плоды.

– Пошли к машине, я отдам тебе вещи, – сказала Ханна, как будто подслушав мои мысли.

Я кивнула, и мы вышли на прилегающую улицу, где одиноко стоял огромный черный «лендровер».

– А как назывался тот паб, где вы работали?

– «Голова королевы».

– Какое жуткое название!

– Жуткое? Никогда об этом не задумывалась, – моя спутница остановилась возле машины, в нерешительности теребя ремешок сумочки. – Мне кажется, так называется половина пабов в Британии.

– Ни разу не слышала…

– Послушай, я знаю, ты считаешь меня сукой, но это не так. Я любила Джен и пыталась помочь ей, но она не принимала ничье сочувствие. Я правда думаю, что она сбежала из этого города. Я бы на ее месте точно сбежала бы, если бы было куда.

Признание звучало странно из уст такой взрослой и вроде бы состоятельной женщины. Она не производила впечатления сломленного человека.

Ханна открыла багажник. В глубине лежала замотанная скотчем обувная коробка.

– Это все ее вещи? – удивилась я. – Я думала, там как минимум чемодан.

– Вообще-то было больше. Я много раз переезжала за последние годы и не могла возить все за собой. Часть одежды пришлось отдать в благотворительные магазины.

– Видимо, большую часть. – Я потрясла коробку, и содержимое загремело внутри.

Она развела руками – что тут поделать?

– А среди вещей, которые ты отдала, не было голубого платья?

– Хмм, не припоминаю.

– Как вот тут, на видео.

Ханна взяла в руки мой телефон, чтобы получше рассмотреть скриншот.

– Не помню. Вроде бы не было такого. Но точно не скажу. – Она посмотрела куда-то вдаль, поверх моей головы. Это был знак, что пора прощаться.

– Спасибо тебе за все, Ханна, – я неловко протянула ей руку. – Поверь, я правда не считаю тебя сукой.

– Спасибо, – она слегка приобняла меня. От нее пахло деньгами, прямо как от новой жены нашего отца. – Звони, если что, – бросила она, уходя.