Суета Дулуоза. Авантюрное образование 1935 - 1946 - Джек Керуак Страница 8

Ах, но теперь футбольное поле. Тренировка. Мы накидываем регалию, как всегда говорит Кид Регалия, спортивный обозреватель нью-йоркского «Солнца», и выходим. И тут не что-нибудь, а гляди-ка, тренер «Хорэса Манна» Суд Мэйхью намерен выпускать меня в начале каждой игры, а также хочет, чтоб я бил с рук и даже немного пасовал. Похоже, он думает, что я гожусь. Я начинаю тренировать удары ногой, и ей-богу, через несколько дней у меня крученые пинки взмывают в синеву и приземляются иногда в 65 ярдах от меня (с попутным ветром). Но в тех случаях, когда ветер противный, тренер мне говорит закручивать пониже, как пули, что я и научаюсь делать с правой стороны подвернутой правой стопы, бум. И более того, он меня учит быстрому пинку, что означает – ты весь собираешься как бы принять мяч и бежать с ним. Делаешь шаг, как будто намерен нырнуть в линию защиты. Вместо этого делаешь один быстрый шаг назад, по-прежнему низко пригнувшись, и просто чпокаешь по мячу низкой дугой поверх всех голов, выше головы защитника, потому что в этом случае он все равно подбегает перехватить тебя на бегу. Результат: мяч бомкает назад 30–40 ярдов, и все бегут за ним, и мы сами иногда его отбираем, и этот трюк из тех, что превратили нашу команду не только в среднешкольных чемпионов Нью-Йорка в том году, но и в «легендарных школьных чемпионов» Нью-Йорка, как назвали в газете.

Что нехилое достижение для школьной команды.

А все из-за Биффа Кинлена, вышеупомянутого распасовщика и нынешнего тренера, который бычара просто был, а не пацан, моих примерно габаритов, но шея толще, а икроножные мышцы и того толще, и мозги, я в смысле футбольных мозгов, таких зовут полевыми генералами: парень, который исследует ситуацию и решает, что делать дальше. Потом еще был другой защитник, Бад Хейлбронер, тощий, быстрый и жилистый, что-то вроде Кинера из Лоуэллской средней школы, он хорошо блокировал и круто состязался, хотя в «Хорэс Манн» ходил главным образом из-за бейсбола (с перспективой на большую лигу). Затем у нас был четкий маленький пасовщик Рико Корелли из Нью-Джёрзи (эти другие пацаны все практически были из Нью-Джёрзи), у которого имелся, однако, тот же талант к драматизации и мудозвонству, что и у Менелакоса в Лоуэлле. Как бы то ни было, нам он не сильно надобился, потому что Кинлен при необходимости мог пасовать так же неплохо.

Но по правде нападение, как водится, – вот что делало нас зрелищем что надо. Там был маленький жилистый центровой, Ханк Лебреон, голубоглазый черноволосый бретонец, как я (хоть он и не знал этого или плевать хотел на то, чтоб знать), который был так свиреп на блокировке в защите и на поле противника, что все от него разбегались врассыпную. Он был мелок, а вот здоровенный Рей ДеЛуча из Бронкса большой был и даже с рано поврежденной ключицей на его конце линии защиты мало что прорывалось. Потом был эдакий громила припортовый, здоровый блондин, похожий на Форреста Такера, хоть и не такой крупный, на него даже смотреть было страшно, а уж силищи в нем, – Рой Хартманн. И другие хорошие ребята были, два немца из богатых семей (не евреи, а настоящие немцы), не обязательно настоящие профессиональные футболисты, но очень хороши. Думаю, ключом к нашей футбольной команде был на самом деле Гас Бат, который, если к нему приглядеться, смахивал на тощего ловчилу из бильярдных, который двигался лениво, казалось, и сил у него нет никаких, эдакая газель, но он был повсюду, как конский навоз, а это просто другой способ сказать «вездесущий», когда ставки объявляли. Он играл на другом конце. С Батом и ДеЛучей по обе стороны и Лебреоном посередке центровым, с Хартманном, быком светловолосым, как блокирующим полузащитником, и с тихим парнишкой по имени Арт Теодор, кротким, как первая мутная луна весны, и Олли Мастерсоном (этот на самом деле звезда баскетбола, но посоревноваться ему только дай, да такой соревнователь, что его потом напрочь подбили во Второй мировой), у нас состав был такой, что мы с Кинленом перли напропалую.