Прощай, Атлантида! - Владимир Шибаев Страница 8
Прощай, Атлантида! - Владимир Шибаев читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Через день Арсений выписался и, еще в повязке, озираясь и вертя шеей в сторону пролетающих мимо машин, вышел из больничных ворот.
* * *
Надо сказать, что неделя, которую Арсений провалялся в больнице, не прошла для города впустую. Во-первых, апрель, проведя в городе полные две декады, нагрел и выпарил мостовые, согнал в лужи труху заиндевевших ледяных хрусталин и выпустил в лазоревый весенний воздух не только гигантскую «шестерку» черных лающих пернатых, но и кучи откуда то выбравшихся иных созданий – охудавших за зиму нервных скандальных воробьев, таскающих корки из под носа шатающихся от зимних эпидемий голубей, стайки радостно бодающихся прогульщиков-школяров, а также новых каких-то субъектов – те тихо, держась упругих весенних теней, пробирались по улицам и переулкам и мазали стены липкой гадостью. Это были клейщики воззваний:
– « Все на первый общий Первомай»,
– " Оторвем собачьи башки и кошельки олигархам-кровоедам. Боеотряд"
– « Держись, труженик, крепче за „Белое яблоко“ – опорную балку демоса. Голосуй в нашу колонну справа».
– " А губернатор-то – тю-тю! "
– " Кто христианской ориентации – в Первомай вокруг собора торжественный спокойный ход и целование святынь. Приходская иницгруппа."
– " Селянин и батрак. Приходи в праздник воевать лаптями против ихнего бензина, душителя урожайности культур. Сельхоз."
– " Красный мотальщик и чесальщица. Стройной колонной свершим проход перед придержащими в центре за полгода невыплаканные заработки. Иначе голодовка и могила. Рабфронт."
Такая вот разная ахинея. И за эту неделю в муках продолжились рожденные этими воззваниями всякие явные и тайные совещания, встречи и тусовки. Одному весьма юному и пылкому журналисту одной желто-зеленой молодой газетенки, конечно, пройдохе и пофигисту, только недавно вылетевшему с отличием из университета, удалось побывать, проявив с-дековские чудеса конспирации, чуть ли на всех сборищах.
Так, попал он даже в "белый дом" в большой кабинет, усыпив неусыпную секретаршу своим видом упавшего в эпилепсию благородного юноши, а когда престарелая карга кинулась к аптечке, под непрестанный оркестр телефонов склизнул внутрь и, будучи худосочно-невзрачным, спрятался в один из шкафов за кучу резервных избирательных бланков нового образца и за пыльный огромный портрет прошлого державного руководителя в тенниске, оставленный слепнуть в шкафу на всякий случай.
На этом важном совещании стоял дикий гвалт и крик, в сизом дымном воздухе висел мастерский мат и страшно орал вице-губернатор:
– "…прокламации…беспорядки…головы отвинчу…омон…беспредел… удушу…где зарплаты?…где технологи…за кадыки подвешу…Сам вернется, всех сгундосит…у людей беспокойство по делу…что, капитаны индустрии, не накушались?…прокламашки на углах развели…зубы-то начищу…"
Чиновничий сброд и капитаны мялись:
"…дотаций нету…как в песок ушло…по трубам непроход, по проводам ток отказался сам течь…бумагу бы листовочную изъять…принтеры под печать…все амнистия, проклятая…"
Не выдержал "вице", гаркнул:
– Завтра чтоб все приподнять. Чтоб каждая уличная сука довольно улыбалась. Пошли отсюда!
Но одного капитана задержал:
– Что ж ты, Евграфыч, рожа твоя скотская, людям полгода не платишь. Ты ж сам из свиней, хрячьей породы. Дохнуть начнут, с колами попрут…И от твоего всего "Мотальщика" останется один могильщик.
– Нету денежков, шеф.
– Ты мне-то, Бодяев, байки не заигрывай. Я тебе не курва на гриле, не обсосешь. За кордон, Бодяев, травишь – трави, а тут чтоб ажур выглядел.
– Вот, шеф, вам от сердца коробочка лучших сигар. Лучшая куба из голландии, там в конвертике внутрях и описаньице вложено.
– Дурак, – крикнул вице и добавил свистящим шепотом, – ты мне борзыми то ухи не затыкай. Кровище хлынет, первый на кол сядешь. В Испании и сядешь в свой сапог. Зарплата работягам где?
– Нету ни копья, шеф. Откладываю все до полушки. На выборы.
– Ты чего!? – отшатнулся вице.
– Неправильно, шеф, вы меня позиционироваешь. Скоро выборы в наш сенат, а там и в губернаторы Вас выдвинем. А на какие гроши? Вот коплю по слезинке, складываю в Ваш фонд.
– Ладно, – помягчал вице. – Это дело, коли так. Копи умело. Что ж молчал, партизан?
– Боялся, заругаете.
– И заругаем, – мягко пожурил вице. – Дай-ка сигарку, задымлю с нервов. Ты, Евграфыч, держись клифтива, а то ненароком высунешься, и капец. Взад не всунешься. И волной тебя смоет.
– Уж это понимаем, шеф. Сам-то не объявился?
– Куда! Через недельку у Павлова на даче жены рожденье, ну, у дуры этой кривой. Там и про выборы покумекаем. Он всегда, стервец, старый коньячек вынимает. А Самого – никаких следов, словно в кремле слизнули. Ночь не сплю, гусиной сыпью покрыт и потом моюсь. Со столицей пять раз на проводе, все ищейки нюх сбили…
– Так у него же, у Самого, в Лон…
– Тихо ты. Сам знаю.
– И в Пра…
– Ну все, путем.
– А, может…
– Молчи, дурень, кругом ухи.
– Где, в шкафе, чтоль.
– А то! Пойдем, я тебе в архиве одну бумагу предъявлю. Кстати, и этого, его помощничка, ни следа.
– О це худо, дюже худо, – перешел на псевдомову Евграфыч. – Надо бы его, этого крутилы, все фотки изъять, которые на той большой фотографии, групповой. Помните, шеф? А то у него вся…от, бл…
– Знаю, крестись. Люди роют день и ночь. Но это же не люди, это комоды с погонами. Ты тоже рой.
И гулко стукнула дверь, и все смолкло.
Журналистик в шкафчике сжался, посмотрел в пыльные глаза теннисисту на портрете, обрушил стопку запасных бюллетеней и собрался тихо покинуть покой. Но тут же мелкий какой-то секретарь, канцелярская мышь или таракан, вбежал вдруг в кабинет и распахнул те самые дверцы, собираясь взять один бланк на естественное размножение. И наш ловкий юный журналистик выкатился наружу. Клерк немного завизжал тонкой девичьей фистулой. Как молодец сумел из вертепа выбраться – это сказка венского леса. Побиваемый ногами, стулом и, в ажитации, портретом, выскочил в предбанник и проскользнул орущей секретарше под стул, а потом и у нее между деревянных точеных ножек, вдохнув на секунду запахи чужой дорогой жизни, высклизнул на корточках снаружи, огляделся, как новорожденный и еще не обмытый, и припустил по коридорам диким зайцем. Где уж такого поймать пройдоху старым зажравшимся служакам.
Но у парадного входа, прямо перед белыми толстыми колоннами притормозил, поправляя дыханье. И увидел еще небольшое сборище.
Стоял блеклый мужчина в джинсах и бабочке и держал плакат " Отдайте демократию!". Рядом тусовалась худая кляча в черной длинной юбке с плакатиком " Первомайским салютом по парламентским подголоскам!".
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии