Две недели в другом городе - Ирвин Шоу Страница 8

«Вот сукин сын», — подумал он, вспомнив сидящего перед вращающейся дверью пьяного, избежавшего наказания. Затолкав в ноздри туалетную бумагу, Джек вызвал горничную и официанта. Вытащил из чемодана бутылку виски, костюм, халат. Критически осмотрел костюм. Реклама утверждала, что в этом американском чемодане можно, не помяв, разместить три костюма, так что необходимость гладить их после путешествия отпадает. Однако на самом деле извлеченный Джеком из чемодана костюм выглядел так, словно его только что жевала корова. Эндрюс скорчил гримасу, вспомнив, сколько стоил чемодан. Он не мог оставаться в костюме, забрызганном кровью. Любой полицейский заподозрил бы Джека в совершении убийства.

Молодой франтоватый официант, которого, несомненно, ждала блестящая карьера, появился в сопровождении горничной — седой старушки с виноватой беззубой улыбкой на лице; ее измученный вид говорил о бедности, частых родах, лишениях, вдовстве, мелких кражах.

Джек попросил официанта принести лед и отдал горничной измятый костюм, а также запачканный кровью пиджак, чтобы она привела одежду в порядок.

— Per pulire, per favore, [7]— сказал Джек, похвалив себя за то, что он вспомнил, как по-итальянски будет «чистить».

Осмотрев пиджак висевший у нее на руке, горничная коснулась пальцем одного из влажных коричневых пятен и вопросительно взглянула на Джека.

— Кровь, — объяснил он, безуспешно пытаясь вспомнить соответствующее итальянское слово. — Кровь, — повторил он, повысив голос.

Не поняв Джека, старушка заулыбалась угодливо и встревоженно.

— Va bene, [8]— пробормотала она.

— Sangue, [9]— снисходительно, с нетерпением в голосе произнес официант, уходя. — Sangue.

— Ah, si, si, sangue. — Горничная затрясла седыми кудряшками, стыдясь своей несообразительности, словно в роскошные отели гости всегда прибывали в костюмах, забрызганных кровью. — Subito, subito. [10]

Она исчезла за дверью вслед за официантом. Ожидая, когда официант вернется со льдом, Джек принялся разбирать вещи. Он разместил остальные костюмы в шкафу, надеясь, что к завтрашнему утру они отвисятся. Поставил на туалетный столик в спальне обтянутую кожей рамку с фотографией жены и детей. Затем шагнул на небольшой балкон, но «люкс» выходил окнами внутрь квартала. Джек увидел лишь соседний дом, отделенный от отеля переулком; здание, умытое дождем, серело на фоне вечернего неба, в его окнах отражалось неоновое многоцветье римской рекламы. Откуда-то снизу доносился громкий, ритмичный рок-н-ролл. Прохладный воздух был еще насыщен влагой; безликие контуры зданий, неоновые огни, резкие, дисгармоничные звуки музыки казались приметами любого современного города, принадлежащего веку Америки. Вид, открывающийся с балкона, ничем не напоминал о временах, когда здесь правил Цезарь, спорил с папой Микеланджело, а короли короновались в двух милях от этого места.

Замерзший Джек вернулся в комнату, укрывшись за высокой стеклянной дверью от пронзительных звуков радио. Он заметил лежащую на туалетном столике скомканную купюру достоинством в десять тысяч лир, которую ему навязала та женщина, и улыбнулся, подумав о том, что ему доводилось проливать кровь и за меньшую сумму. Джек разгладил ассигнацию и положил ее в бумажник, но не в отделение для денег, а рядом с правами.

Когда официант принес лед, Джек налил себе виски, разбавив его водой. Он снял туфли, сел на край кровати и стал потягивать спиртное; путешествие утомило Джека, припухший нос слегка ныл.

Сидя так с опущенными веками, чувствуя вкус крови, Джек увидел перед глазами другую, медленно кристаллизующуюся картину — призрачное воспоминание о далеком детстве. Тогда он сидел на деревянной скамье, и кровь стояла в горле. Джек полностью закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, и видение стало более ясным. Весенний день, влажная трава пахнет свежестью. Ему десять лет, он находится на школьном бейсбольном поле; отскочивший от земли мяч угодил ему в переносицу. Кровотечение длилось три часа, пока домой не пришел отец, который приложил лед к затылку мальчика и заставил его лечь на кровать так, чтобы запрокинутая голова свисала с ее края.

— В следующий раз, — весело сказал отец, когда мать с тревогой на лице застыла над сыном, — ты не будешь отбивать мяч носом.

— Я не ждал такого отскока.

— В жизни отскок часто бывает неожиданным, — назидательным тоном произнес отец. — Это нормальное явление. О нем забывать нельзя.

Вспоминая, Джек улыбался; он почувствовал себя лучше. Благодаря вкусу крови, вернувшему его в детство, он словно сбросил несколько лет. Джек поставил на столик недопитое виски, взял из ведерка кусок льда и, прижав его к основанию черепа, лег на спину. Он был рад тому, что отец предстал перед его глазами молодым человеком.

Джек начал погружаться в дремоту, не замечая холодных капель, катившихся за воротник. «Sangue, sangue, — мысленно произнес он. — Как же я мог забыть такое простое слово?»