Записные книжки - Уильям Сомерсет Моэм Страница 8

* * *

Хотя женщины под воздействием боли проявляют меньше эмоций, это вовсе не доказывает, что они лучше ее переносят; скорее, они не так остро ее чувствуют.

* * *

Любовь — это прежде всего инстинкт продолжения рода; доказательство тому — та готовность, с какой едва ли не каждый мужчина влюбляется в первую попавшуюся женщину, а если ему не удается заполучить ту первую встречную, которую он возжелал, он вскоре утешается с другою.

Редкий мужчина способен полюбить на всю жизнь; возможно, у такого однолюба просто не очень силен половой инстинкт.

* * *

Стоит лишь удовлетворить инстинкт к продолжению рода, как безумие, ослеплявшее влюбленного, рассеивается, и он остается с женою, к которой совершенно равнодушен.

* * *

Не понимаю, что подразумевается под словами «отвлеченная красота». Прекрасно все, что возбуждает эстетическое чувство художника. То, что сегодня представляется прекрасным только ему, через десять лет покажется красивым всем и каждому. Не столь давно считалось, что нет ничего уродливее фабричных труб, изрыгающих черный дым; однако нашлись художники, которые, усмотрев в них известную живописность, принялись их изображать; сначала эти произведения вызывали смех, но постепенно люди увидели красоту на полотне, а затем заметили ее и в натуре, которую рисовали художники. И ныне не требуется особого эстетического чутья, чтобы получить от созерцания фабричных труб не меньшее удовольствие, чем от вида зеленой, усеянной цветами поляны.

* * *

Люди восхищаются романтичной жизнью поэтов и художников, хотя надо бы восхищаться их творческим даром. В жизни обыкновенного человека многое проходит незамеченным, но точно те же события, случаясь с одаренным писателем, вызывают острый интерес. Происшествия эти обретают особое значение благодаря личности, с которой они происходят.

* * *

Человек сильно заблуждается насчет своего места в природе; но заблуждение это неискоренимо.

* * *

О, если бы добродетельные были хоть чуточку менее самодовольными:

* * *

Философ напоминает альпиниста: с трудом вскарабкавшись на гору, чтобы увидеть восход солнца, он на вершине обнаруживает сплошной туман и спускается обратно вниз. Но только очень честный человек не скажет вам, что наверху ему открылось ошеломительное зрелище.

* * *

Едва ли сегодня нужно доказывать несостоятельность христианства; эта идея носится в воздухе, а поскольку религиозность есть не что иное, как чувство, то и совладать с нею можно тем же оружием — чувством. Один человек верует, а другой нет; в этом, пожалуй, вся суть; а доводами, которые приводит каждый из них, они лишь пытаются разумно объяснить свои чувства.

* * *

Тот, кто живет и работает ради общественного признания, только его, естественно, и жаждет. Если же человек живет для себя, он не только не ждет признания света — свет ему безразличен. Если ему нет дела до других людей, какая ему разница, что те о нем думают?

* * *

Великой радости соразмерна по силе переживаний великая печаль. Можно позавидовать тому, кто не способен к глубоким чувствам и потому не знает крайностей: ни блаженства, ни горя. А ведь даже полное счастье оставляет легкий привкус горечи; и только скорбь — чувство чистое, беспримесное.

* * *

В глубине души ни один мужчина не бывает столь же циничным, как хорошо воспитанная женщина.

Идеалом женщины для мужчины по-прежнему является сказочная принцесса, которая не может заснуть на семи матрацах, потому что под нижним лежит горошина. Мужчина всегда побаивается женщины с крепкой нервной системой.

Даже поверхностное знакомство с физиологией откроет вам в женском характере больше, чем вся философия и все мудрые мысли на свете.

* * *

Трудно приходится женщине, если она не умеет приспособиться к бытующему среди мужчин представлению о ней.

* * *

Ничто так не способствует перемене взглядов, как любовь. Ведь новые взгляды — это в большинстве своем новые чувства. И возникают они под действием не размышлений, а страсти.

* * *

Во всех тех трудностях и колебаниях, которые испытывает человек, наполовину повинно его стремление на любой вопрос отвечать либо «да», либо «нет». Но сплошь и рядом одно лишь «да» или «нет» не может быть ответом, поскольку в каждом «да» отчасти содержится и» нет».

* * *

Для меня нет большего счастья, чем когда мне в голову приходит свежая мысль, постепенно открывая передо мною новые горизонты. Когда меня так осеняет, я словно воспаряю над жизненной повседневностью в синеву духовных эмпиреев. Освободившись на миг от земных забот, я чувствую себя на седьмом небе.

* * *

Порою меня озадачивает противоречивость собственной натуры. Я вижу, что во мне одновременно сосуществуют несколько разных людей, и тот, кто берет верх в данную минуту, рано или поздно уступит свое место другому. Но кто из них истинный я? Все вместе или никто?

* * *

Жизнь для меня приобретает особую прелесть, когда я срываю с себя путы заблуждений и ложных представлений. Разрушать внушенные смолоду предрассудки — не только важное дело, но и приятное развлечение.

Я нередко задаюсь вопросом: когда же христианство настолько обветшает, что люди расстанутся наконец с представлением, будто удовольствие пагубно, а боль благотворна.

* * *

Люди постоянно портят себе жизнь, упорно делая то, против чего восстают все их чувства.

* * *

Мало кому приходит в голову мысль, что человек, сидящий под дождем из благородных побуждений, может подхватить ревматизм с не меньшей, а возможно, и с большей вероятностью, чем валяющийся под забором пьянчуга, не способный доползти до дому.

* * *

Если не отказывать себе в чем-то ради других, прослывешь отвратительным эгоистом; зато беды, которые, скорее всего, посыплются на нас, когда жертвуешь собой ради чужого блага, окружающие переносят с завидной стойкостью.

* * *

Среди свойств женской натуры наиболее заметны страсть к мелким подробностям и безупречная память. Женщины способны обстоятельно и точно воспроизвести пустячную дружескую беседу, состоявшуюся много лет тому назад; но главная беда в том, что они никогда не упускают такой возможности.

* * *

Боль вредна; представление, будто боль облагораживает душу, нелепо. Когда Ницше восславляет страдания, он напоминает лисицу из басни, потерявшую хвост. Его утверждение, что муки закаляют характер, сводится в сущности к жажде мести. Страдалец просто-напросто принимает за закаленный характер то удовольствие, с каким причиняет ближним мучения, через которые прошел сам.