Очень странные увлечения Ноя Гипнотика - Дэвид Арнольд Страница 8

– На всякий случай предупреждаю, – говорит Алан, видя, как я вытаскиваю «Ураган» из ящика, – эти штуки восьмиградусные.

Не будучи, как уже говорилось, специалистом по части выпивки, я пропускаю его слова мимо ушей и хорошенько прикладываюсь к бутылке. Коктейль вишневого цвета и напоминает по вкусу леденцы, он быстро заканчивается, так что я тут же открываю вторую бутылку и с каждым глотком все больше ощущаю в себе силы вступить в настоящую беседу с другим человеком, не испытывая позыва засунуть кулак себе в рот. Или в рот собеседнику. Или хоть кому-нибудь.

Прихлебывая «Ураган», я без особого плана прогуливаюсь вокруг.

За домом обнаруживается огромный бассейн, в сравнении с которым бассейн моих друзей кажется детсадовским лягушатником. Естественно, и тут полно народу: гости пьют, карабкаются на бортики, целуются на гигантском надувном лебеде, подтягиваются на трамплине, брызгаются, вопят – сплошной «Повелитель мух», да и только.

Вот и второй бутылке конец.

Направляюсь на кухню за третьей через бесчисленные комнаты особняка; всюду полно ребят, знакомых мне по школе, но попадаются и новые лица. В конце концов меня затягивает в столпотворение танцующих, к эпицентру гремящего стерео, я отдаюсь музыке и внезапно уже танцую с какой-то девчонкой, не успев даже спросить, как ее зовут. Она очень даже ничего, так что я не парюсь, но здесь и без того парилка, к тому же «Ураган» подбрасывает мне интересный вопрос: я и правда родился таким неотразимым или же тут повлияло воспитание?

– Так ты вчера был в этой же одежде? – спрашивает девица.

Теперь мы стоим у стены, на обочине танцевального буйства. В какой-то момент мы решили отдохнуть (от танца, уточняю я для себя, а не от моей врожденной неотразимости), и я рассказываю ей про свою увлеченность Генри Дэвидом Торо, вдохновившим меня носить каждый день одну и ту же одежду.

– Ну да, и вчера, и позавчера, и позапозавчера, и так далее. – То есть… – Девчонка делает шаг назад, вопросительно подняв брови.

– Да нет, просто у меня десять пар одинаковых штанов и футболок. И я их надеваю по очереди, понимаешь?

Она медленно кивает, потягивает пиво и оглядывается по сторонам.

Я продолжаю распинаться:

– Так что одежда у меня суперчистая, я вот к чему…

(Ну ты красавчик, Оукмен, не отклоняйся от темы свежего белья, все идет отлично.) Не знаю, зачем я слушаю свой внутренний голос, но я его слушаю.

– Между прочим, муки выбора реально утомляют.

И я, точно завзятый соблазнитель, рассказываю девице, как пошел с мамой в магазин, выбрал любимый комплект – узкие темно-синие штаны с подворотами и белую футболку с Дэвидом Боуи (на картинке он курит, а поверху идет надпись большими буквами: BOWIE) – и купил сразу десять штук. К ним я добавил пару высоких коричневых ботинок на шнуровке, на чем и остановился. Вэл называет эту комбинацию «синий Боуи».

– Помогает оптимизировать повседневность, – продолжаю я, – но, как я уже упоминал, катализатором послужил Торо. «Мы растрачиваем нашу жизнь на мелочи» ^[7] – вот как он говорил, и это чистая правда, согласна? Хотя я знаю, о чем ты думаешь.

– Это вряд ли, – говорит моя собеседница, но я продолжаю:

– Ты думаешь, что большинство перерастают фазу Торо, оставляют ее в прошлом, а сами такие: «Ой, как мило, в юности я считал Торо таким крутым», но мне пофиг. Я обожаю Торо и его офигенскую философию простоты. Особенно крут «Уолден», согласна? Ты читала? – Глоток «Урагана». – Идея в том, чтобы отбросить весь шлак, поселиться у озера и сочинять. Кстати, Мила Генри именно так и поступила. – Вишнево-пивная мудрость из меня так и хлещет! – Я тебе гарантирую, что ни один из них не парился, сколько дней прошло с предыдущего раза, когда они надевали любимую футболку. «Упрощайте, упрощайте». Вот я и стараюсь, по-честному стараюсь. Как-то так.

Только теперь я замечаю, что передо мной уже не та девчонка, с которой я разговаривал перед этим. Новая девчонка хлещет из одноразового пластикового стаканчика жидкость, по запаху похожую на неразбавленный виски. Она хихикает:

– Ты такой прикольный, Джаред.

– Какой Джаред?

Девица начинает истерически хохотать:

– Вот видишь? «Какой Джаред?» – Она взмахивает руками, и часть выпивки выплескивается на пол. – Ой, блин, как меня плющит… Ну и?

Вокруг кипят такие страсти, что я мог и потерять нить разговора.

– В смысле?

– Что ты сказал? – спрашивает она.

– Я вообще ничего не говорил!

Она снова хохочет, машет руками и снова проливает виски: девица совершенно пьяна. Кстати о выпивке: в следующий раз нужно прихватить сразу две бутылки, эта вишневая фигня просто офигенная.

– Давай, Джаред!

Очевидно, устав от разговоров, девица втаскивает меня в гущу танцующих, пятится, тычась задом мне в пах, танцует мимо ритма, а затем медленно и торжественно поднимает одноразовый стаканчик, веером выплескивая остатки содержимого на пол вокруг нас.

Я высматриваю Вэл или Алана в надежде на поддержку. Вэл нигде не видно. Алан, прислонившись к нагромождению динамиков, целуется с Леном Ковальски, теннисистом, который в прежние времена каждые вторые выходные забрасывал наш дом яйцами.

С другого конца комнаты мне улыбается незнакомая девушка. Она симпатичная и запоминается благодаря ярко-голубой косынке, стягивающей волосы.

– Джаред!

Я оглядываюсь на свою собеседницу:

– Чего? – Ладно, побуду Джаредом.

– Поехали в Ванкувер, – лепечет она прямо мне в лицо, и я различают аромат ее дыхания – головокружительная смесь сладкой кукурузы и древесного угля.

Я скидываю ее руку с шеи, попутно размышляя, как эта рука там вообще оказалась.

– А что там в Ванкувере?

Она хохочет, будто я остроумно пошутил, потом выкрикивает:

– Трава, чувак! – После чего поскальзывается в луже собственной выпивки и – опаньки, уже валяется на полу.

Играет следующая песня, свеженький трек Понтия Пилота, и вокруг начинается форменное буйство. Я стараюсь не вслушиваться, помогаю бедняге подняться и веду ее к дивану в соседней комнате.

– Т-ты… ты обалденно милый, – бормочет она, тыча пальцем мне в грудную клетку. – Мир такой ужасный, Джаред. Ужасный и поганый. А ты нет. Ты уж-жасно милый!

Я усаживаю девицу на диван, пристраиваю ее затылок на подушку и говорю первое, что приходит в голову, мою любимую цитату из книги «Мой год»:

– Может, мир не такой уж шматок дерьма.

– Шматок, – хихикает она и – бац, уже спит.