Ведьмин ключ - Глеб Пакулов Страница 8

Харлампий строго взглянул на студента, переспросил:

– Каким таким выпивоном?

– Натуральным, – ответил Женька, глядя на начальника невинными глазами. – Случай есть, да и телеграмму заодно обмыть надо.

– Брагой?

– Ну во-от ещё, – обиделся студент.

Недоверчиво оглядев практиканта, Харлампий прошел на своё место за стол. Женька притянул Гошкину голову к своей, задышал в ухо:

– Сегодня пятнадцатое июня, так?

– Умница. – Гошка прикрыл глаза. – Дальше излагай.

– Раз не врут календари, – совсем тихо зашептал студент, – то пятнадцатого родился… – Он сделал паузу и вдруг рявкнул: – Я!

Гошка отпрянул, покрутил пальцем в ухе, потом сграбастал Женьку в охапку.

– У-уродина ты моя рыжая, раскрасивая! – звонко чмокнул в щёку. – Поздравляю! – оттолкнул от себя. – Тадысь напиток, водкой прозываемый, у тя в заначке, верю, быть должон!

От толчка Женька попятился, сел на противоположную нару:

– Еще на базе прихватил.

– Так не томи-и! – прижав кулаки к горлу, прорыдал Гошка. – К поварихе изыди по закус!

Сергей с Женькой хохотали. Гошка убедительно изображал человека, которому невтерпёж хочется выпить. Харлампий, не отрываясь от бумаг, крутил головой, улыбался. Потом он вышел из-за стола, сел на свою персональную раскладушку. Студент выскочил из палатки, а Гошка, нащупав в изголовье спального мешка чемоданчик студента, поставил его на стол.

– Интере-есно. – Сергей заложил карандашом нужную страницу книги, с которой не расставался. – Неужто со спиртным? Или разыгрывает? Немножко бы принять, оно хорошо, зуб подлечить.

Сергей отложил книгу, стал натягивать резиновые сапоги. Гошка поднял чемоданчик, скособочился, изображая, до чего он тяжел.

– Ну, ду-ух! – удивлялся Сергей. – Столько времени берёг, и ни гу-гу. Характерец.

Выпятив губы, они удивлённо покивали друг другу.

– Братва! – раздвинув плечами полог, в палатку влетел Женька. – Разогревайте пюре! – Он пихнул кастрюлю на печку. Вынимая из-за пазухи банки, похвастал: – Придут дамы, слышите, господа? Вот нож, Гога, открывай. Я хоть переоденусь.

Гошка подбросил на ладони банку, причмокнул:

– Помидорчики-то, ба-а! Болгарские… Из Тамариных небось закромов.

– Отломилось и мне, – подмигнул, натягивая свитер, Женька.

Гошка внимательно посмотрел на него и начал ножом вспарывать консервы.

Сергей подошел к студенту, торжественно протянул многостержневую шариковую ручку.

– Вот, чтобы хватило на весь диплом, сохрани. Уши давай.

– Спа-си-бо! – вытягиваясь на носках за руками Сергея, захныкал Женька. – Вижу Москву, вижу-у!

– Так его, спиртоноса рыжего, – подзудил Гошка. – Только пюре не прозевай.

– Момент. – Сергей отпустил Женьку, стал ложкой мешать в кастрюле. – А вы, Харлампий Адамович, почему ложитесь? Надо посидеть, выпить, поговорить. По случаю именин не грех, зачем обижать юношу?

– Нездоровится что-то, – отказался начальник. – В животе бурлит.

– Все болезни от нервов, – определил Гошка. – И медвежья тож.

Сергей погрозил ему кулаком, взял со стола банку с маслом, зачерпнул ложкой.

– Вот и надо водчонки хватить, а сверху чайку горячего. Всё бурление как рукой снимет.

– Ты, Серёжа, комбижиром заправь, – наблюдая за ложкой, посоветовал Харлампий. – На складе нет больше сливочного.

Гошка открыл рот, насторожился. Харлампий в сиреневых трусах сидел на раскладушке. Его сухонькие ноги в галенищах сапог напоминали пестики в ступах.

– Это почему же комбижиром? – Гошка вытянул шею. – В чём дело? Съедим сливочное, тогда хочешь не хочешь…

– Ну, не всё ли вам равно. – Харлампий потупил глаза. – Комбижир то же масло, его у нас много, а это поберечь бы для лечебных целей. У меня желудок плохой.

Сергей воткнул ложку обратно в банку, отошел к печке. Начальник полез в мешок. Глядя на него, Гошка удрученно молчал. В последнее время он всё пристальнее присматривался к нему, но, как признавался самому себе, начальник оставался для него задачей из головоломных.

– Адамыч, – наклонился над Харлампием студент. – Девушки придут, поддержи компанию.

– Нет, Женя, поздравляю, но я пас. – Харлампий до самого горла застегнул молнию спального мешка. – Надо отлежаться.

Студент обиженно надулся, отошел. Гошка подтолкнул его локтем.

– Чего пристаёшь к человеку? Командиру напиваться с подчинёнными устав не велит. – Он облизал нож. – Порядка, салага, не знаешь. Начальник выпьет, но с глазу на глаз с собою, в спальном мешке.

Харлампий чертыхнулся и повернулся спиной. Женька щелкнул замочками, распахнул чемоданчик. По плотному ряду бутылок порхнули весёлые блики.

– Ну и ну-у! – Сергей подбоченился. – Гога, глянь сюда.

Спрятав руки за спину, Гошка подошел к столу, с минуту разглядывал наклейки, потом тяжко вздохнул.

– Жалко терять друзей, но рабов ещё жальчее. Вот, дарую тебе свободу, студент, и пусть сгорят твои цепи! – Он посыпал на столешницу горсть свечечек. – Зажжем все. Ура!

– Ура, но только зажжем не все сразу, – зажадничал Женька. – Будем по одной.

– Будет так, как положено! – Гошка принялся зажигать свечечки и расставлять кружком в центре стола. Студент с грустью наблюдал за его руками.

– Признайся. – Он благодарно обнял Гошку. – Признайся, что ты нарочно накатал их ровно двадцать?

– Не придумывай меня добрым, вьюнош. – Гошка играючи оттолкнул его плечом. – Сошлось совершенно случайно.

Вошли Тамара и Вера. Стройная, с широко расставленными, чуть раскосыми глазами, Тамара приветственно вскинула руки.

– Приветики! Женечка, поздравляю. – Она подошла к студенту, вытянула губы и чмокнула в пухлую щеку. – Расти умненьким, слушайся старших. Верочка, поздравь.

Повариха в новенькой телогрейке и цветастом – алые розы по черному фону – платке, протянула ладошку лодочкой.

– Приятной дальнейшей жизни, – как одно слово выговорила она, пожимая Женькину руку.

– Спасибо, девчата. – Студент поясно поклонился. – Прошу к нашему столошу, будьте как дома.

Сергей радушно раскинул руки:

– Девочки, раздевайтесь!

Гошка прыснул. Тамара томно завела глаза вверх, а повариха съёжилась и покраснела. Сергей сконфузился, дал Гошке подзатыльник и вежливо стал помогать Вере снять телогрейку.

Тамара скинула голубую на меху куртку, осталась в свитере.

– Будет тайная вечеря? – спросила она, пробираясь к Гошке. – Откуда такая роскошь, свечки? – Наклонилась, заглянула ему в лицо.