Звездун - Эндрю Холмс Страница 79

По дороге в Бедфорд Загадочная Блондинка никак не могла понять, почему она испытывает такое странное чувство, собираясь на встречу с Самантой Сьюэлл. Журналистского опыта ей было не занимать — она брала интервью у множества людей, большинство из которых слыли очень известными, стильными и шикарными, и привыкла к возникающим при этом волнению, предвкушению, профессиональной гордости и так далее. Но, ведя машину по трассе А1, журналистка вдруг осознала, что ощущает доселе незнакомое ей чувство, возникшее, как она догадалась, из ощущения сопричастности. Весьма специфического ощущения сопричастности. В преддверии беседы с женой Кристофера Сьюэлла (а Сэм все еще оставалась его женой, хотя бракоразводный процесс начался и продвигался так быстро, как только позволяла бюрократическая машина), Загадочная Блондинка чувствовала себя не как репортер, собирающийся взять интервью, а как любовница, спешащая на встречу с обманутой супругой.

Во многих отношениях, подумала Блондинка кокетливо, она и в самом деле была другой женщиной Кристофера Сьюэлла. Ведь насколько ей было известно, она единственная из всех, навещавших его в тюрьме, не имела никакого отношения к юридическому процессу. Конечно, другие журналисты тоже пытались получить разрешение, однако его дали только ей, и хотя девушка подозревала, что во многом это связано с желанием журнала «Дерзость» поправить свои дела за счет Сьюэлла, ее отношения с Кристофером до определенной степени могли считаться интимными.

И поэтому Блондинка нервничала гораздо сильнее обычного. Хотя за ее хладнокровным, шикарным и прекрасным обликом не было заметно ни тени волнения, она походила на лебедя, который выглядит спокойным и безмятежным для стороннего взора, но бешено и хаотично молотит лапками под водой.

Сейчас Саманта Сьюэлл проживала на окраине города Бедфорд. Это место мало напоминало муниципальные микрорайоны в лондонском понимании, например, тот, через который Кристоферу и Саманте Сьюэллам приходилось проходить по дороге на работу и обратно. Нет, этот район представлял собой довольно большую группу рассчитанных на одну семью домов. Возле каждого — отдельный проезд, сад с дорожкой и, в большинстве случаев, с конструкцией для сушки белья.

Детство Блондинки прошло в подобном же местечке. Оно напомнило ей о газонокосилках, пластиковых ведерках в песочницах и медленно мелеющих бассейнах-лягушатниках. Напомнило о звуках воскресного дня, когда весь район бурлил от хозяйственной активности жителей. Но больше всего оно напомнило ей о страстном желании сбежать оттуда. По удивительной иронии судьбы, ее будущее оказалось так тесно связанным с подобным районом.

По договоренности с адвокатом Саманты, Загадочная Блондинка должна была стать единственной — опять! — журналисткой, которой разрешат войти в дом. Помогло то, что она знала адвоката. На самом деле она познакомила юриста с его нынешней женой, когда они еще учились вместе в Оксфорде. Это знакомство сыграло ей сейчас на руку, ускорив процесс и избавив от необходимости устанавливать доверительные отношения — барьер, который не смогли преодолеть другие журналисты.

Несмотря на ходатайство адвоката, вначале Саманта Сьюэлл держалась настороженно. Приманка, которую ей предложила Загадочная Блондинка, заключалась в том, что Сэм предоставлялась возможность «сказать свое слово» и «прояснить ситуацию». Увы, это прозвучало неуклюже и неубедительно, и Сэм просто ответила, что ей нечего сказать и что все и так предельно ясно.

С последним утверждением трудно было спорить. После Феликса Сэм оказалась второй жертвой преступления. Когда же она вдруг отступила от своего нежелания давать интервью и через адвоката заявила, что согласна на встречу, мотивы этого поступка остались загадкой, и журналистка могла только строить предположения.

Скорее всего свою роль сыграло, как говорят американцы, «прикрытие». Насколько ей было известно, Саманту переселили в Бедфорд — место, расположенное примерно в двадцати минутах езды от дома ее матери, — почти сразу же после убийства, и с тех пор никто не знал о ее местопребывании. Женщина могла изменить имя и внешность, но без пластической операции она все равно бы осталась Самантой Сьюэлл; рано или поздно найдется человек, который ее узнает. Из того, что ей было известно о Сэм, Загадочная Блондинка сделала вывод, что той скоро бы надоело прятаться и захотелось бы вернуться к нормальной жизни — раньше она работала организатором конференций.

Итак, Сэм не могла отказаться от своего прошлого, зато она могла как-то связать его со своим будущим. Или ей просто захотелось с кем-нибудь поговорить, и так случилось, что она выбрала Загадочную Блондинку.

Журналистке точно объяснили дорогу, поэтому она без особых затруднений нашла дом в лабиринте жилого района и припарковала «ауди ТТ» на дорожке, ведущей к воротам, как было условленно. Девушка постаралась надежно спрятать все свидетельства своей журналистской миссии от любопытных глаз соседей: затолкала диктофон и блокнот поглубже в сумочку и, замешкавшись на миг, отключила мобильный телефон, сунув его туда же, — настойчивому Аарону Блисдейлу хватило бы ума позвонить ей или прислать сообщение прямо во время интервью. Затем она направилась к дверям дома, как будто случайно оказалась по делам в этом районе и решила заглянуть на минутку по пути домой.

Сэм бесшумно закрыла за ними обеими дверь, и женщины наконец обменялись оценивающими взглядами — две женщины в жизни Кристофера Сьюэлла. Одна — эффектная и загадочная блондинка-журналистка (лебедь в душе). Другая — его бывшая жена, далеко не такая красивая, но все еще привлекательная, похожая на Рене Зельвегер, в то время как Блондинка больше напоминала Клаудию Шиффер.

Если провинциальный сонный городок Бедфорд выглядел так, словно находился за миллион миль от самой сенсационной смерти знаменитости (не считая гибели Джона Леннона), то на облике Саманты Сьюэлл убийство певца отразилось далеко не лучшим образом. Как любой хороший автор, Загадочная Блондинка дала себе слово не использовать такие избитые эпитеты, как «загнанная», «затравленная», «измученная» для описания жены убийцы, хотя в данном случае они подходили как нельзя лучше. Позже, когда журналистка сравнивала старые фотографии Сэм с нынешним внешним видом встреченной ею женщины, она подумала, что пережитое как бы уменьшаю жену Криса. Она словно сжалась, угодив в эпицентр внимания.