Абиссаль - Стейс Крамер Страница 7

МИДИ

Я постепенно приходила в себя. Сначала мой организм не хотел принимать в себя пищу: стоило мне проглотить кусочек курицы, как спустя несколько секунд пища с примесью желчи выходила из меня. Кажется, я совершенно адаптировалась к голоду. Но потом я каждые десять минут пила воду и буквально чувствовала, как она распространяется по всему моему пустому телу. Появились задатки бодрости и аппетит, затем я съела еще один кусочек курицы, а затем еще и еще. И вот когда мои ладони сверкали из-за масла, а живот раздуло, словно я съела гиппопотама, я почувствовала себя вновь живой, более-менее энергичной.

Наверное, этого и добивался мой наблюдатель. Он ждал, пока я выйду из предкоматозного состояния, чтобы назначить новое испытание.

Открылась дверь.

На пороге стояла девушка. Белокурые волосы, что сливались с цветом стен моей обители, жуткие синяки под глазами, будто черные повязки, и взгляд, от которого столбенеешь.

Девушка подошла ко мне, а я, сидя на полу, смотрела на нее снизу вверх и не соображала, что нужно делать.

– Я Миди Миллард, – произнесла она так четко, словно ее имя настолько влиятельное, всем известное, что я должна чуть ли не поклониться ей.

– Ты извини, что мы тут мучаем тебя. Такие уж в нашей семье порядки.

– В семье? Он что, твой отец?

– Кто, Лестер?

– Я… не знаю его имени.

Миди засмеялась.

– Лестер привык, что его все знают, поэтому он никогда не представляется. Нет, он не мой отец. Я, к сожалению, не могу тебе пока всего рассказать, прости.

Я немного расслабилась. Конечно, она пугала меня не меньше, чем Лестер, но с ней я все равно чувствовала себя немного на равных. По крайней мере, она девушка и выглядела еще хуже, чем я. Хотя утверждать не могу, ведь я не смотрелась в зеркало довольно-таки давно, но вид у Миди был действительно странный. Болезненный. Тело тощее, а кожа бледная, даже синюшная.

– Кстати, я пришла к тебе не одна.

Миди открыла дверь, там лежала коробка. Она взяла ее и направилась ко мне.

В коробке кто-то скребся, просился наружу. Миди открыла ее и вытащила… белого кролика.

– Смотри, какое чудо! Я назвала его Пушистиком. Хочешь подержать?

Я пребывала в замешательстве и даже в легком восторге. Первые, хоть и слабые, но положительные эмоции за все дни моего заточения здесь. Я потянула руки к нему. Какой же мягкий! Он съежился в моих руках, трясся, поджав длинные ушки.

– Кролики – удивительные создания. Такие милые, но жутко агрессивные, – сказала Миди, а затем вновь начала рыться в коробке, и тут в ее руках оказался нож.

– Держи.

Она протянула его мне, а я тупо смотрела на него, не понимая, какого черта происходит.

– А зачем это?

– Твое новое испытание. Ты должна убить его.

Мне это послышалось?! Она всерьез это сказала?

– Что, прости? – я едва не потеряла дар речи.

– Перережь ему горло, вонзи нож ему в живот. В общем, делай все, что захочешь.

– Нет, я… Боже! Миди, скажи, что это шутка.

– А тебе что, смешно?

И тут я, наконец, поняла весь ужас происходящего. Я была готова ко всему, ведь дни голодовки подтвердили мои опасения: в этом месте со мной будут происходить страшные вещи. Но я даже и представить себе не могла, что все зайдет так далеко. Меня заставляют убить живое существо. Я понимала, что некоторым людям это покажется обычным занятием. Испокон веков люди охотятся, убивают зверей, это считается нормальным. Но я не могла себе это позволить. Я даже не смогла убить Дезмонда, когда мне представилась блестящая возможность: он лежал у моих ног и со страхом и злостью смотрел на пистолет в моих руках. Я не могла на это решиться. Хотя это животное определенно заслуживало смерти.

– Нет… – Миди сверлила меня глазами. – Нет! – крикнула я и оттолкнула Пушистика. – Я не буду этого делать, я не буду этого делать!!! Вы можете измываться надо мной, как хотите, но я никогда не причиню боль живому существу!

Я говорила быстро и громко. А потом трезвый рассудок вернулся ко мне, и я поняла, что только что сделала: Я НАРУШИЛА ДОГОВОР.

– Хорошо, – спокойно ответила Миди.

Затем она поймала Пушистика, забрала у меня нож, и в следующее мгновение произошло то, что, вероятно, будет сниться мне каждую ночь до конца моей жизни: Миди перерезала горло кролику.

Я кричала, спрятала лицо за дрожащими ладонями. Струи алой крови мгновенно превратили мягкую белоснежную шкурку в красное, кровавое зрелище.

Я начала реветь, захлебываться в слезах, а Миди с превеликим удовольствием швырнула тельце несчастного кролика в мою сторону, чтобы я окончательно взвыла.

– Глория, ты должна выполнять все задания беспрекословно.

Миди покинула комнату.

* * *

Мне принесли еду, а я не могла ее есть. И на этот раз не из-за привычки голодать. Увы, я уже не могла заставить себя как-то отвлечься, я даже не могла заснуть, ведь осознавала, что в нескольких метрах от меня лежит труп.

А еще я понимала одну вещь: это испытание не закончилось. Раз Лестер не заявился ко мне и не объявил о том, что договор нарушен, значит, он будет продолжать меня добивать.

И когда Миди Миллард вновь зашла ко мне, я поняла, что мои догадки абсолютно оправдались.

– Привет.

Она держала коробку, раскрыла ее и достала перепуганного кролика.

– Это Пончик. От такой тяжелый!

Я плакала, ведь я прекрасно понимала, что вчерашний кошмарный эксперимент повторится сейчас.

– Миди, я прошу тебя, не делай этого… Умоляю тебя, не делай этого!

Я совершенно не заметила, как стала перед ней на колени.

– Пончик, скажи свое последнее слово, – ласково произнесла она, перед тем как в ее руках заблестело острие ножа.

– Миди, не надо, пожалуйста! – я кричала еще громче, чем вчера, хотя с ужасом понимала, что мои слова ее не остановят, а наоборот, только будут стимулировать.

И вновь о пол разбились капли свежей крови. Через мгновение они слились в темную лужу. Миди бросила кролика. К несчастью, он еще шевелился. Я смотрела на него, словно гипнотизированная, и понимала, что сейчас вместе с этим кроликом погибает и моя душа. Я больше не плакала, и даже ярости во мне не было теперь. Я опустошена. Как будто только что вспороли не кролика, а меня. Все живое меня неминуемо покидало.