#бабодурское - Ляля Брынза Страница 7

Утром она поскреблась в дверь и сообщила, что матушка отболела и, ясен пень, дочечку одну не отпустит. Сестрицы тоже не остались в стороне, и вся эта толпища ломанула вниз — плюс штук шесть детей разного полу и возрасту.

— Он ждал! Он ждал! — кружилась она вечером по «салону». — Он смотрел!

— И чего? — перевод шел с трудом, Айферкины переживания меня не трогали.

— А я во вторник надену голубой, или, думаешь, синий с узором лучше? — Ее волновал цвет платка, а меня волновали сроки сдачи работы.

— Ага… Синий лучше…

Неделя, другая, третья. Вторник, пятница… Синий с узорами, голубой, фиолетовый в разводах, украденный у старшей сестры цыплячий в мелкую блошку… Глаза горели, щеки пылали, уши пунцовели… Не Лунный Свет, а миллионы, миллиарды солнечных протуберанцев. Ага. Все правильно! Она стала красавицей! Бесконечно прекрасной, светлой, летящей… А мне пришлось выучить весь ассортимент бакалеи. Наш безымянный герой заставлял уличные лотки банками спрайта, чипсами, пачками крекеров и даже солеными огурцами. По вторникам и пятницам лотки обновлялись. Все это бакалейное великолепие вопило Айфер о взаимности.

Прошло месяца три. Суровая матушка, прихватив пару дочек, уехала на родину — в далекую Анатолию. Другая пара была чересчур мала, чтобы шнырять по холмам туда-сюда без определенной цели, и у Айфер появился шанс…

— Лале абла, а можно я немножко духами? А? — у нее дребезжал голосок. От ужаса, от невероятности самой мысли и от того, что я могу отказать. Она за всю свою платочно-вышивальную жизнь никогда ничего так не хотела, как вот этой вот капли «Живанши» на запястье.

— Отец ругаться будет. — О! Я уже знала, чем чреваты подобные «благие намерения». — Нельзя!

— Ну, Лале абла… — Ручки у Айфер крохотные, и реснички махонькие. И дрожат.

От Айфер пахло Францией, пороком, фаршированным перцем и детским мылом. Я брызнула самую крошечку. С балкона я наблюдала, как Айфер, распрямив плечи, вышагивает по брусчатке с уверенностью парижской кокетки.

И знаете? Через неделю она решилась помазать губы гигиенической помадой со вкусом вишни. И даже слегка сдвинуть «синий с узорами» на затылок, чтобы открыть узкую каштановую полосу надо лбом. По прибытии домой все это восстанавливалось, смывалось, оттиралось у меня в ванной.

Папа Айфер пребывал в счастливом неведении. А я мучалась от собственной неправоты.

Нельзя! Нельзя! Ни в коем случае! Я же ломала девочку, я же вела себя подобно мадам из борделя, заставляя ее свернуть с прямого пути на путь извилистый и порочный. А гигиеническая помада со вкусом вишни ей неимоверно шла.

Апофеоз грянул в один из вторников в результате наших с Айфер совместных усилий по вытаскиванию маленького локона из-под «фиолетового в разводах». Молчаливо вздыхающий и пожирающий взглядом красавец решился! Он сделал первый шаг!

Айфер влетела без стука. Не снимая обуви, проскочила в салон и уселась прямо на ворох листов новопереведенного ТЭО.

— Он… Он… Он… — задыхалась, смеялась, тормошила меня за рукав, снова смеялась, — Он подошел…

— Ну? — мое ленивое любопытство не соответствовало уровню солнечной активности.

— Он подошел… Он подошел и спросил… — становилось жарче и жарче.

— Ну?

— Он спросил: «который час?»

— А ты?

— А я… — Она покраснела. Произошел корональный выброс протуберанцев. — Я ответила. Представляешь! Он спросил «который час», а я ответила… Веришь, Лале абла, я так счастлива!

О да! Я верила!

Можно смеяться, можно не понимать, можно удивляться. Но, знаете, когда через четыре — пять месяцев переглядываний украдкой, перетаскиваний минимум сотни ящиков с пепси, уничтожения двух гигиенических помад к тебе подходят и спрашивают «который час»… Это — счастье! Это равносильно… Эээх… Да вы не поймете… Где вам? Где нам? Где? У нас есть нумерология с цифрами «пять» и «пятнадцать» (читавшие меня раньше — сообразят, о чем речь), есть «две палки кофе», есть уверенность, раскрепощенность и сексуальная революция! А у моей Айфер спросили «который час»! И это значило так невероятно много! Вообще-то это означало, что вполне можно ждать сватов со дня на день…

На самом деле. Подобные авансы просто так не делаются. Подобные вопросы просто так не задаются. А в нашем квартале все знали обо всех все. Естественно, для бакалейщика не являлось тайной, где живет и чем занимается его «вишнево-гигиеническая» пассия. Даже если и являлось, выяснить детали не представляло труда…

И мы стали ждать! Весьма кстати вернулась матушка с сестрами. Батюшка Айфер приобрел лавочку неподалеку, жизнь казалась прекрасной. Я купила моей красавице персональный блеск для губ, на этот раз малинового происхождения. Мы стали ждать.

А потом она пришла вечером, села в уголок и заплакала. Тихонечко так, словно вытягивая из себя тоску по ниточкам. А я боялась спросить.

Оказалось, все очень просто. Сговорили мою Айфер. Там, в Анатолии, и сговорили. Не просто так ездила туда женская часть семейства. Обговаривали, видать, приданое. Наверное, шумели, радовались, пили кофе и ели лукум. Может, даже и шоколад кушали… А что? Вполне вероятно! Дело-то какое славное! Свадьба!

Бакалейщик не пришел. Может, и не собирался (хотя, не думаю). Узнал, скорее всего, что отдают Айфер замуж за другого — такие новости по кварталу расползаются за секунду. Сама Айфер родителям не призналась, что есть у нее тайная любовь — боялась. Я в их безобразия, понятно, не полезла — не след гяурке неправоверной соваться в семейные проблемы.

Айфер перестала приходить — времени не хватало. Мы иногда пересекались на улице, здоровались, я интересовалась процессом приготовления приданого, она — переводами. Думаю, ей нравилось звучание слова «перевод». Поговорить толком не удавалось, рядом вечно находились какие-то тетки, детки, бабки… Да и не интересно мне было. Сериал закончился.

Меня приглашали и на смотрины, и на помолвку, и на свадьбу. Приходил отец Айфер, очень вежливо топтался, просил. В квартале Лале ханым считалась персоной уважаемой (в меру, разумеется). А у меня как раз наступил завал с работой. Да еще и командировки одна за другой. Короче, не пошла я никуда. Улетела в Вену, потом в Москву, потом еще куда-то… Вернулась… Вернулась в день свадьбы.

Уставшая как собака, бросила чемоданы на пол, поругалась с мужем, рявкнула на свекровь. Увидела с балкона толпу, спросила «обрявкнутую», в чем дело? Она и разъяснила. Свадьба!

Мы поднялись на пятый этаж втроем — свекровь, муж и я. Традиции все-таки требовали, чтобы добрые соседи отметились… В дверях стояли Айфер с женихом. Невзрачный мужичок и упакованная в белый тюль Айфер. Семья не поскупилась — платье, тюрбан, золотые браслеты. Замороженная рождественская елка. Айфер… Лунный свет. У луны случился световой казус… Облажалась луна… Некрасивая невеста… Какая некрасивая невеста…

У бакалейного магазинчика, что на углу, пустовали уличные лотки.