Всеобщая теория забвения - Жузе Агуалуза Страница 7
Всеобщая теория забвения - Жузе Агуалуза читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Кроме этого, в доме был проигрыватель. Орланду коллекционировал долгоиграющие пластинки с французским шансоном. Жак Брель, Шарль Азнавур, Серж Реджани, Жорж Брассенс, Лео Ферре. Когда океан начинал поглощать дневной свет, Луду слушала Бреля. Город погружался в сон по мере того, как она тщетно пыталась удержать в памяти ускользающие от нее имена. Солнце узким лучом все еще горело, и мало-помалу ночь и время бесцельно растекались в пространстве. Усталое тело, давящая боль в пояснице и ночь, переливавшаяся оттенками синего… Луду представляла себя королевой, веря, что где-то ее непременно ждут так, как и должны ждать королеву. Но не было никого, кто мог бы ждать ее – ни в одном уголке мира. Город засыпал, птицы были, как волны, волны – как птицы, а женщины – как женщины. И ей никак не верилось в то, что они являются будущим для Человека[9].
Как-то днем до нее донеслось громкое эхо чьих-то радостных голосов. В панике она вскочила с постели, испугавшись, что в дом снова пытаются ворваться. Гостиная соседствовала с квартирой Риты Кошта-Рейш. Луду прижалась ухом к стене: две женщины, мужчина и несколько детей. Мужской голос был громкий, бархатистый и приятный. Они говорили на языке, который, среди прочих, она иногда слышала по радио. Некоторые слова будто выпрыгивали из потока речи, словно разноцветные мячи, и оседали внутри ее головы.
Bolingô. Bisô. Matondi.
По мере того как заселялись новые жильцы, в “Доме мечты” становилось все более оживленно. Это были бывшие обитатели городских трущоб – муссекай, крестьяне, недавно переехавшие в город, ангольцы, вернувшиеся из соседнего Заира, и собственно заирцы. Никто из них до этого никогда не жил в многоквартирном доме. Однажды на рассвете Луду выглянула в окно и увидела в квартире “А” на десятом этаже женщину, справлявшую малую нужду прямо на веранде. В квартире “D” пяток куриц встречали восход солнца. Тыльная сторона здания выходила окнами на просторный двор, где еще несколько месяцев назад была парковка. Такие же высокие дома по сторонам и впереди образовывали закрытое пространство. Буйно разросшаяся флора укрывала бывшую парковку теперь по всему периметру, а посередине из некоего подобия котлована била струя воды – взлетала вверх и исчезала в горах мусора и глины вдоль стен домов. Когда-то в центре площадки был пруд. Орланду любил вспоминать, как в тридцатые годы он мальчишкой играл с друзьями среди высоко растущей травы. Иногда они натыкались на скелеты крокодилов и бегемотов, черепа львов.
Луду стала свидетелем возрождения пруда. И даже возвращения бегемотов (объективности ради стоит уточнить: всего лишь одного Бегемота). Это произошло много лет спустя. Но до этого мы еще доберемся. В те месяцы, что минули после провозглашения Независимости, Луду с Призраком питались консервированными сардинами, тунцом, а также сосисками и сырокопченой колбасой. Когда банки закончились, они переключились на супы с фасолью и рисом. К тому времени им иногда целыми днями приходилось жить без электричества. На кухне Луду приспособилась разводить небольшой костерок: сначала жгла ящики, ненужную бумагу и сухие ветки бугенвиллей. Потом в ход пошла лишняя мебель. Разобрав перекладины под матрасом двуспальной кровати, Лудовика обнаружила небольшую кожаную сумку. Она открыла ее и ничуть не удивилась, когда из нее высыпались и покатились по полу десятки маленьких камешков. Когда были сожжены кровати и стулья, она стала отдирать от пола паркетные дощечки. Плотное и тяжелое дерево горело медленно и красиво. Поначалу Луду разжигала огонь спичками. Когда они закончились, ей пригодилась лупа, с помощью которой Орланду изучал заграничные марки из своей коллекции. Ей приходилось ждать, когда солнце зальет кухню, что происходило к десяти утра. Естественно, в пасмурные дни готовить еду она не могла.
А потом пришел голод. Долгими, словно месяцы, неделями Луду почти ничего не ела. Призрака она кормила кашей из пшеничной муки. Дни и ночи смешались. Просыпаясь, она видела, как пес со свирепым беспокойством наблюдает за ней. Засыпая, она ощущала его горячее дыхание. На кухне Луду выбрала нож, самый острый и длинный, и стала носить его за поясом, словно саблю. Она и сама несколько раз ловила себя на том, что склоняется над псом, когда тот спал. Несколько раз Луду примерялась ножом к его горлу.
Смеркалось, рассветало, однако все вокруг оставалось прежней пустотой, без начала и конца. В какой-то из этих неопределенных моментов времени Луду услышала донесшийся с террасы громкий шум. Взбежав наверх, она увидела Призрака, пожиравшего голубя. Она рванулась к нему, попыталась вырвать кусок птицы. Пес уперся когтями в пол террасы и оскалил пасть. С его зубов стекала плотная, черная, как ночь, кровь, пасть была облеплена прилипшими перьями и кусками плоти. Луду отступила. В тот момент ей пришла в голову мысль соорудить несколько самых простых ловушек. Это были ящики, перевернутые вверх дном, которые она приподнимала с одной стороны, оперев на палку с привязанной к ней веревкой. Внутри, под этим шатким навесом, она оставляла два-три сверкавших в темноте алмаза.
Присев на корточки и спрятавшись за раскрытым зонтом, Луду прождала более двух часов, прежде чем на террасу прилетел первый голубь. Птица приблизилась к ящику неуверенными, точно у пьяницы, шажками, затем попятилась назад, взмахнула крыльями и исчезла в освещенных солнцем небесах. Чтобы вскоре вернуться. На этот раз голубь обошел ловушку по кругу, недоверчиво коснулся клювом веревки, после чего, привлеченный блеском камней, двинулся вперед в темноту ящика. Луду дернула за веревку. В тот день она поймала еще двух голубей. Приготовив их, она смогла восстановить силы. В следующие месяцы добыча заметно возросла.
Уже давно не было дождя. Грядки Луду поливала тем, что скапливалось в бассейне. Наконец холодная пелена низких облаков – касимбу, как ее называют в Луанде, – разверзлась и вода обрушилась на землю. Вскоре подросла кукуруза, фасоль зацвела и выстрелила стручками. На гранатовом дереве закраснели плоды. Голубей в городском небе становилось все меньше. Последний, что попался в ловушку, был с небольшим кольцом на правой лапке. Луду увидела, что к кольцу прикреплен пластмассовый цилиндрик. Она извлекла из него похожую на лотерейный билет, свернутую трубочкой записку. Сиреневыми чернилами, мелким, но твердым почерком там было написано:
Завтра. Шесть часов, где обычно. Будь очень осторожна. Люблю тебя.
Свернув записку, Лудовика вернула ее на прежнее место. Она колебалась: в животе урчало от голода. Кроме этого, голубь проглотил два или три камня. Осталось всего лишь несколько, некоторые из них были слишком крупными, чтобы служить приманкой. С другой стороны, записка заинтриговала ее. Она вдруг почувствовала себя сильной. Судьба этой пары находилась теперь буквально в ее руках. Крепко сжав эту крылатую судьбу, трепещущую от неподдельного ужаса, Луду бросила ее навстречу огромному небу. В дневнике она тогда написала:
Я думаю о женщине, которая ждет голубя. Она не доверяет почте. А может, уже и нет никакой почты? Не доверяет телефону (или телефонная связь уже не работает?). И не доверяет людям, это уж точно. Человечество никогда не отличалось совершенством. Я вижу, как она держит голубя, не зная, что до этого его, трепещущего в моих руках, держала я. Не знаю, от чего, но эта женщина определенно хочет бежать. От этой страны, которая рушится, от замужества, не дающего ей дышать, от будущего, которое сковывает ее по ногам, как чужая тесная обувь? Подумав, я решила, что надо еще приписать: “Убейте почтальона”. Да, убив голубя, она найдет алмаз и прочтет записку, а не отправит птицу назад в голубятню. В шесть утра она встретится со своим мужчиной, высоким, как я его себе представляю, несуетливым, с чутким сердцем. Готовя побег, этот мужчина охвачен какой-то необъяснимой грустью: сбежав, он станет предателем Родины. Он будет блуждать по свету, находя утешение в любви к женщине, но теперь уже никогда не сможет заснуть, не приложив руку к левой стороне груди. Заметив это, она будет спрашивать: “У тебя что-то болит?” А он лишь покачает головой: “Нет. Все нормально”. Как же ты объяснишь, что у тебя болит потерянное детство?
Конец ознакомительного фрагмента
Купить полную версию книгиЖалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии