Место, названное зимой - Патрик Гейл Страница 7

Миссис Уэллс была вдовой адвоката, жившей на собственные средства, матерью троих взрослых сыновей и шестерых дочерей. Два старших сына пошли по стопам отца и занимались юриспруденцией, младший стал инспектором и жил в Африке. Девушка, с которой познакомился Джек, – Джорджина, вторая по старшинству.

– А для меня ты, конечно, приберёг самую старшую? С рыжими волосами и усами?

– Я тебя умоляю, – ответил Джек, глядя в окно на чёрные стены домов, мимо которых они проезжали. – Мне достоверно сообщили, что у неё вообще никаких волос нет.

Выйти на станцию Строберри-Хилл было всё равно что оказаться в деревне. Повсюду зелень, птичьи трели, почти никакого движения. Сверившись с карманным путеводителем Бутса, Джек спустился с платформы, прошёл железнодорожный переезд и длинный ряд очаровательных вилл, прежде чем выйти к улице, носившей нелепое называние Строберри-вейл ^[5], на которой жила миссис Уэллс.

– Кажется, Поуп жил где-то рядом, нет? – поинтересовался Гарри, окинув беглым взглядом реку за деревьями.

– Кто?

– Забыл? Ну, поэт. Мы проходили его стихи в школе.

Вилла Ма Турейн была красивым домом, но не таким новым, как маленькие домики, рассыпанные по обеим её сторонам. Аккуратно подстриженная живая изгородь отделяла его от дороги. Справа располагались маленькие стойла; заглянув туда по наитию, Джек убедился, что они пустуют. Послышались смешки; Гарри поднял глаза и увидел, что из открытого окна второго этажа их разглядывают трое детей. Он поднял шляпу, что вызвало ещё больше смеха, а за этим последовал сухой выговор женщины, после чего три головы в окне исчезли.

Можно было предположить, что мать такого семейства будет высокой, с диктаторскими замашками, но миссис Уэллс оказалась очень маленького роста, меньше пяти футов. На ней было элегантное платье из тёмно-фиолетового шёлка, зашуршавшее, когда она поднялась из-за чайного столика, чтобы поприветствовать гостей. Она не носила траура, как пристало вдове, но резкая серебристая прядь в каштановых волосах казалась маленькой короной, придававшей её облику удивительное достоинство, так же как и связка ключей, висевшая у неё на поясе на цепочке из чёрного стекляруса.

Она представила их заглянувшей в гости соседке, которая поболтала с ними о тёплой погоде и прелестных садах вокруг дома, сбегавших к реке и маленькой пристани, а миссис Уэллс тем временем прошла по коридору в другую комнату, чтобы позвать девушек.

Оттуда донёсся приглушённый разговор; в голосе миссис Уэллс появились суровые нотки. Сразу же после того, как вернулась хозяйка, гостья заторопилась домой, заявив, что она живёт всего в двух улицах отсюда и очень часто видится с Эстерваной. Миссис Уэллс разлила чай, предложила гостям пирожные и сообщила, что дочери вскоре присоединятся к ним, но только Винифред немного застенчива.

– Как и я, – признался Гарри.

– О, – сказала она, обескураженная его откровенностью, – это так мило. Немногие мужчины в этом признаются. Мой покойный муж вёл себя с нами, как настоящий тиран, и, боюсь, поэтому дети стали запуганными. Да и я тоже! – она коротко рассмеялась. – Только Джорджина умела постоять за себя, и он, конечно, любил её больше всех. Винифред больше пошла в меня, но талантливее.

На веранде послышался стук, как будто уронили игрушку, и снова захихикали.

– Простите, – пробормотала миссис Уэллс и вернулась в зал. Поймав взгляд Гарри, Джек подмигнул – один из множества фокусов, которые самому Гарри никогда не удавались.

– Мадам Вейнс, – позвала миссис Уэллс деликатным тоном, в котором слабо звучали стальные нотки, – не могли бы вы, гм, s’il vous plaît? ^[6]

Тут же раздались хлопок в ладоши, отрывистая фраза на французском и топот маленьких ножек, сбегавших вниз по лестнице.

– Прошу прощения, – продолжала миссис Уэллс, – это мои младшие. Любопытны и любят разглядывать гостей. У мадам Вейнс так много забот, что она попросту не справляется. Мы подумываем отправить двух постарше в Бельгию, чтобы их воспитали в монастыре.

– Разве вы католики?

– Боже упаси! Просто монахиням хорошо удаётся придать девочкам je ne sais quoi ^[7]. К тому же я опасаюсь, что в такой большой семье старшие дети могут ослабеть от постоянной усталости, а младшие – сделаться…

– Неуправляемыми? – с улыбкой предположил Джек.

– Слишком самонадеянными. О! Te voici, Georgette ^[8]. С мистером Джеком Зоунтом ты, конечно, уже знакома. Это его старший брат, Гарри. А вот наконец и моя Винифред.

Прямо как главная и второстепенная парочки в комедии, подумал Гарри, – двое тёмненьких, двое светленьких. Однако, к его удивлению, оказалось, что внимание Джека привлекла брюнетка, красота которой была несколько мужеподобна. Но она была полна уверенности в себе и обаяния, как и Джек.

– Простите, что так долго, – с улыбкой сказала Джорджина. – Я дважды заставила Винни сменить платье, а потом она увидела на моём пятно от травы, так что мне тоже пришлось переодеться. Думаю, вы оба уже напились маминого чая. Может быть, позволите пригласить вас на прогулку по саду?

– Прекрасная идея, – заметила миссис Уэллс. – Но если решите покататься на лодках, предоставь, пожалуйста, грести джентльменам, – она чуть дотронулась до руки Гарри. – Братья поддерживали интерес Джорджи к спорту, и, боюсь, она стала слишком неуступчива.

– Мама имеет в виду, что Джорджи любит командовать, – тихо сказала Винифред и опустила голову.

– А вы грести не любите? – спросил Гарри, шагнув чуть в сторону, чтобы она прошла вперёд мимо французских окон вслед за парочкой, поспешившей к выходу.

– Не особенно. Ну, я имею в виду, что пыталась, но лодка плавает по кругу, и все надо мной смеются.

Он вздрогнул.

– Просто ужасно, когда над вами смеются. Люди думают, что все обязаны быть хорошими спортсменами, но их смех недружелюбен, и к нему никак не привыкнешь. Во всяком случае, я не смог.

– Значит, вы тоже грести не любите? – спросила она.

– Ну, я вообще мало что люблю. Езжу верхом. Хожу пешком. Мне нравится ходить пешком.

– И мне.

Они решили побродить – очень медленно – по хорошенькому саду на берегу реки, а тем временем Джек и Джорджина, хохоча, отвязали одну из весельных лодок, пришвартованных по другую сторону площадки, и рванули на ней в сторону поросшего тростником острова неподалёку. Собственно говоря, подумал Гарри, все они должны были находиться на таком расстоянии, чтобы слышать разговоры друг друга; эта вольность, граничащая с грубостью, противоречила порядкам, принятым в светском обществе Мейфера ^[9]. По крайней мере, миссис Уэллс проследовала за ними на террасу, где, сидя в тени голубого навеса, свисавшего с задней стороны дома, делала вид, будто с помощью ножниц приводит в порядок растущие поблизости розы.