Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни - Дженни Лоусон Страница 7

Примечание автора: здесь, по идее, я должна была разместить предупреждение для людей со слабой психикой о том, что собираюсь рассказывать, как делала себе больно, но, если честно, вся эта чертова книга – да и вся жизнь в целом – заслуживает предупреждения для людей со слабой психикой. Уж извините.

Некоторые истории должны оставаться нерассказанными.

Помню, как я подумала: «Слишком много крови». Я чувствовала, как она струится вниз по моей шее, и я побежала за полотенцем, придавливая раны у меня на голове.

– С тобой там все в порядке? – негромко спросил меня Виктор по другую сторону двери в ванную.

Со мной было все в порядке. В полном порядке. У меня просто… текла кровь. Сильно. И я почувствовала… облегчение? На мой мозг больше ничего не давило. Боль, что была внутри меня, постепенно отступала прочь, уступая место другой боли, которую гораздо легче переносить. Паника медленно растворялась, я сказала Виктору, что со мной все нормально, что он может вернуться в кровать, но я услышала, как он возится с замком двери в ванную. Он был специалистом по взламыванию этого замка, и я знала, что у меня есть всего несколько секунд, прежде чем он окажется в ванной. Я запихнула окровавленное полотенце в шкафчик и включила воду в раковине, чтобы вымыть руки.

Слишком поздно.

Зашел Виктор… Ох этот взгляд у него у на лице. Я никогда не могла его расшифровать.

Отстраненный. Обозлившийся. Напуганный?

Наверное, точно такой же взгляд был бы и у меня, если бы я позволяла себе чувствовать все эти вещи. Но я не позволяла себе этого делать. Вместо этого я резала себя. Нет, не ножом. Я выбрала для этих целей более индивидуальное, способное причинить больше боли оружие. Я выбрала саму себя.

На самом деле, это уже давно не было секретом. Виктор уже много лет знал, что я делаю себе больно. Но мое такое поведение никогда не заходило настолько далеко. Я выдергивала себе кутикулу, пока не начинала хлестать кровь, ну и что такого? Так делают многие. Я срывала коросты, когда нервничала. Это мерзко, но, опять же, ничего необычного. Я дергала себя за волосы. Точнее, выдергивала их. С корнями. И я не могла остановиться, пока у меня на коленях не окажется щедрая горсть вырванных с мясом волос. Я царапала свой лоб и затылок. Глубоко царапала. Своими острыми ногтями. Виктор хватал меня за руки, когда мы лежали вместе в постели, чтобы я этого не делала, но я не могла остановиться. И объяснить этого тоже не могла.

Расстройство контроля над побуждениями. Трихотилломания. Дерматилломания.

Так это называет психотерапевт. Она говорит, что это обычное дело для таких, как я, – людей с нервными расстройствами и тревожным расстройством личности. Я решила, что она не права. Я ничего не имела против клейма «тревожное расстройство». Я же в полном порядке. Это моя тревога в смятении. Но «расстройство личности»?

Это означало, что я… сломана.

– Но я не сломана, – объяснила я психотерапевту. – Мне просто… мне просто больно внутри. И когда я мучаю себя снаружи, мне уже не так тревожно и страшно внутри.

Она кивнула, ожидая, что я скажу еще.

– Я не хочу умирать.

Врач все еще ждала.

– Правда, не хочу. Я не вру. У меня нет суицидальных наклонностей. Просто иногда я не могу удержаться от того, чтобы не делать себе больно. Словно внутри меня кто-то сидит и ему нужно, чтобы я физически выдрала у себя из головы все эти ужасные мысли, и нет никакого другого способа до них добраться. Физическая боль отвлекает меня от душевной боли.

Она ждала.

– Звучит безумно, когда говоришь это вслух, – прошептала я. – Иногда мне кажется, что я действительно сумасшедшая.

– Если бы вы были сумасшедшей, то не понимали, насколько безумно это звучит, – сказала она мягко, но уверенно. – Вы осознаете проблему и пытаетесь ее решить, точно так же, как это делают люди с любыми другими болезнями.

У меня зачесались руки дернуть себя за волосы, но волевым усилием я заставила их оставаться лежать на коленях. У меня под ногтями была запекшаяся кровь. «Вот почему они надевают смирительные рубашки, – подумала я про себя, – чтобы люди перестали заниматься членовредительством».

…потом мы начали очень длительный процесс лечения, состоявший из поведенческой психотерапии, приема лекарств и посещения различных врачей. Я стала читать книги, в которых были описаны 12-шаговые программы, предназначенные для противостояния нездоровым потребностям.

Иногда побуждение приводило к приступу резкой боли… просто мысли о том, что мне нужно расцарапать или порезать себя, но я научилась останавливать себя, перенаправляя собственные мысли в другое русло. Иногда это давалось намного сложнее, и я надевала резинки на запястья, чтобы оттягивать их и имитировать боль от порезов, не рискуя при этом получить инфекцию или что похуже. Иногда посреди ночи я склоняюсь над раковиной и жалобно плачу, потому что заставила себя сдавливать в руках лед до тех пор, пока не начинало жечь так, будто мои руки были в огне. Бывает, у меня случается… рецидив. Эти ночи покрыты мраком. Они блестят, словно битое стекло, в моей памяти, эти воспоминания о том, как я флиртую с опасностью, позволяя себе резать себя, истекать кровью, отрывать от себя кусочки этого тела, которое так меня предало.