Степени приближения. Непридуманные истории (сборник) - Яков Фрейдин Страница 7

Вскоре двери кабинета раскрылись и вошла группа человек шесть. Некоторые несли металлоискатели, а у одного был дозиметр. Они стали осматривать всё, что было в кабинете, проверяли на металл и радиацию каждое кресло, каждый фрукт, каждую бутылку на столе. Проверили и меня с пяток до макушки. Осмотрели мои карманы. Особенно их заинтересовал аккумулятор для камеры, так как о коло него дозиметр слегка попискивал, но всё обошлось. Документов у меня никто не спрашивал, полагали, видимо, что раз я в кабинете, значит имею на то право. Потом они все ушли и снова заперли дверь.

Когда двери опять распахнулись, в кабинет вошёл невысокий седоголовый человек, в светлом костюме, с Конвасом в руках и с маленькой никель-кадмиевой батареей на ремне через плечо. Этот новенький Конвас был великолепен! Он весь сверкал светло-серой молотковой эмалью и хромированными деталями. Зависти моей не было предела. Его владельца я немедленно и с восторгом узнал – это был знаменитый документалист Роман Кармен. Я видел многие фильмы Кармена, знал про его опасные съёмки на фронтах 2-й мировой войны, в битве за Дьен-Бьен-Фу во Вьетнаме и в кубинских горах Сьерра Маэстро, когда Кастро ещё был партизаном. Следом за ним в кабинет вошли его ассистенты со светильниками. Это меня ещё больше обрадовало – свет мне был очень даже кстати.

Я взял в руки свой чёрно-ржавый Конвас и нацепил сбрую с аккумулятором. Кармен оторопело на меня посмотрел, но ничего не сказал и вышел на балкон. Я пошёл за ним. Внизу шумела беспредельная толпа, а под балконом стояли десятки фотографов и кино-операторов. Никого из них в здание не пустили. Все ждали, когда Кастро вернётся с экскурсии по цехам. О, как я был счастлив, стоя рядом с самим Карменом! Корреспонденты снизу кричали мне – просили снять кое-что и для них, но я ничего не отвечал и пыжился от гордости, кося глазом на Кармена.

Вскоре один из охранников позвал нас и сказал, чтобы мы приготовились – кубинцы вот-вот должны появиться. Мы вернулись с балкона в кабинет и стали по обе стороны входной двери: я слева, а Кармен справа. Он кивнул ассистентам, чтобы включили свет. Мы пристроили наши Конвасы на плечи и приготовились. Двери широко распахнулись.

* * *

В проёме двери появилась огромная фигура Кастро впереди группы «барбудос» – бородачей. Я нажал на кнопку своего Конваса и тут произошло нечто невероятное.

Моя ржавая камера произвела оглушительный треск, точь-в-точь как очередь из пулемёта Максим в фильме «Чапаев». В то же самое мгновение, раскинув руки и закатив глаза, Кастро повалился на пол. Все были уверены, что я застрелил дорогого гостя. Стоящий рядом охранник сильным ударом по ногам сбил меня, так что я плюхнулся лицом на пол. Он вырвал из моих рук взбесившийся Конвас и хорошо ещё, что не пристрелил меня на месте. Сверху навалились ещё, скрутили мне за спиной руки, а один коленом прижал мою голову правой щекой к паркетному полу так, что я и пискнуть не мог. Левым глазом я видел, как над лежащим на полу у двери бесчувственным Фиделем склонился длинноволосый барбудо и стал щупать ему пульс.

Однако, тут же кубинский президент Освальдо Дортикос Торрадо (единственный кубинец без бороды) подошёл ко мне, несчастному и сплющенному, помахал охранникам и через Колю-переводчика сказал, чтобы меня отпустили. Затем он громко всем объявил, что ничего страшного не произошло, что дорогой Фидель часто падает в обморок, если переутомляется. Он и вправду очень устал после хождения по заводским цехам. А то, что он потерял сознание в тот самый момент, когда затрещала камера этого молодого корреспондента – чистой воды совпадение и больше ничего. Никто не виноват, никаких проблем, и Фидель сейчас придёт в себя и не надо волноваться.

Меня сразу отпустили и поставили на ноги. Один охранник даже заботливо отряхнул мне брюки. Несколько барбудос подняли с пола обмякшего Кастро, который всё ещё был без сознания, и понесли на диван. Длинноволосый, что щупал ему пульс, подошёл ко мне, потрепал по плечу и извинился, что меня так жестоко скрутили. Лишь через несколько лет я узнал его на фотографиях – это был Че Гевара. Он сказал:

– Глупо получилось, амиго. Надеюсь, что вас не сильно придавили, но пожалуйста, не включайте больше вашу странную камеру здесь, в помещении.

Че Гевара и Кастро

Я думал, что Роман Кармен умрёт от смеха, глядя на моё помятое лицо и проклятый Конвас с аккумулятором от «Победы». Пришлось мне снять с себя сбрую и сложить её вместе с камерой в углу. Так что моя затея со съёмками в кабинете у Кротова провалилась, и единственное, что мне оставалось – смотреть, как кубинцы снимали с бесчувственного Кастро ботинки. Они откупоривали бутылки с нарзаном, что были обёрнуты фольгой, и поливали прохладной водой прямо из горлышка его босые ноги. Вода стекала на паркетный пол. Кастро довольно быстро пришёл в себя, ему дали сигару и он закурил, жадно затягиваясь. Потом длинноволосый барбудо Че ему что-то объяснил и он стал оглядываться вокруг. Указали на меня и он помахал, чтобы я подошёл.

– Говорят тут, что я вас сильно напугал, – сказал он мне.

– А мне показалось, что это я вас напугал своей камерой, – довольно нагло ответил я.

Кастро захохотал, пуская густые клубы сигарного дыма, потом протянул мне руку и пожал. Чтобы не навлекать на себя больше неприятностей, я отошёл в сторону и ждал, пока он отдохнёт. Где-то через пол-часа Кастро встал с дивана, надел ботинки, тёплую куртку и вся компания отправилась на митинг на площади, до предела забитой десятками тысяч людей. Я взял свои вещи и пошёл с ними. Там я снимал своим пулемётным Конвасом, но никого на улице он уже не напугал. Не получилось у меня интересного сюжета. А жаль.

Когда на следующий день я пришёл на завод и рассказал рабочим про то, что было накануне, один из них уважительно посмотрел на мою правую ладонь и сказал:

– Я бы эту руку не мыл, которую пожимал Фидель!