Гарем - Владимир Гурвич Страница 7

Все последующие дни Смуров разрывался между ремонтом квартиры и работой. Дел было по горло и там и тут. Поэтому он жутко уставал. К этому добавлялось то, что ему по сути дела негде было жить, так как дома пахло краской, почти вся мебель была вынесена, а пол весь в грязных разводах. Ему с трудом удавалось отыскать место, чтобы поставить раскладушку и на ней прикорнуть. В результате он жутко не высыпался и с большим трудом вникал в дела своих клиентов. На его счастье Трефилов пока не звонил; заниматься еще им у Смурова не оставалось ни времени, ни сил. Он даже подумывал о том, чтобы попроситься не надолго пожить у кого-нибудь. Наиболее реальных кандидатур было две: бывшая семья и Руденский. Но, поразмыслив, он отказался от обоих вариантов. В свой прежний дом путь ему закрыт, Тамара даже его не пустит на порог. Что касается Игоря, он и так ему многим обязан, и не стоит его обременять еще больше.

Зато к концу следующей недели начали проступать новые контуры его жилища. Оставалось сделать последние усилия — и ремонт будет закончен. Останется завести мебель — и можно начинать новую жизнь. И он даже знает, с чего ее начнет.

Но события внесли некоторые коррективы в его планы. Позвонил Трефилов и попросил о встрече. Причем, в качестве ее места он в безальтернативной форме выбрал собственный офис. Это не очень понравилось Смурову, он бы предпочел, чтобы тот приехал к нему на работу или, в крайнем случае, она бы состоялась на нейтральной территории. Смуров даже хотел предложить на выбор эти два варианта, но в последний миг передумал. Он вспомнил о Руденском; он уже несколько раз его спрашивал, звонил ли новый клиент? И Игорь будет недоволен, если он с самого начала работы с Трефиловым начнет выказывать свои претензии. Как любил повторять Руденский: клиентов мало, а юридических фирм много. Отсюда и надо танцевать.

На этот день у Смурова было намечена покупка мебели. Но вместо этого он отправился к Трефилову.

Дело близилось к обеду, и дороги были сплошь забиты тромбами пробок. И это еще больше ухудшало и так не самое лучезарное настроение Смурова. Почему-то ему ужасно не хотелось ни встречаться с Трефиловым, ни браться за его дело. Перед поездкой он пару часов провел в Интернете, изучал материалы о своем новом клиенте. К своим сорока годам тот добился много, начинал с мелкого бизнеса — торговал на рынке китайскими и турецкими шмотками, а сейчас владеет крупной компанией, включающей несколько заводов. Но ни один из них он не построил, все приобретал уже в готовом виде, и каждая такая сделка сопровождалась громкими скандалами, вызванными используемыми методами захвата предприятий. Звучали даже обвинения в убийстве, хотя ни одно из них не было доказано. Впрочем, подобные слухи Смуров считал недостоверными; мало ли чего говорят у нас про успешных бизнесменов. Но то, что применяемые им способы были не самые чистоплотными, в этом сомнения не было. Он, Смуров, как юрист, понимал это отчетливо. Другое дело, что все происходило как бы на зыбкой грани законности; давно известно, что одних людей за схожие деяния отправляют в тюрьму, а других — награждают орденами. Все зависит от обстоятельств, от интерпретаций событий, от общественных настроений, от связей. А Трефилову с этим пока везло, всякий раз из сложных и ситуаций он выходил победителем. Как ему это удавалось, было не совсем понятно. Впрочем, есть люди, которым везет с первой минуты появления на свет и до его последнего мгновения пребывания в нем. А есть люди, от которых всю жизнь отворачивается удача, чтобы они для нее не делали, как бы не зазывали в гости. Вот он, Смуров, находится где-то посередине, везение и невезение у него чередуются. Больших высот он не достиг, но определенное положение в обществе завоевал. Если бы это было бы не так, не ехал бы он сейчас на встречу с этим сомнительным дельцом. И все же напрасно он дал Игорю свое согласие на сотрудничество с этим Трефиловым. Чует его сердце, он еще об этом пожалеет.