Сквозь игольное ушко - Ольга Литаврина Страница 7

Довольные успехами своих чад, родители старшей группы упросили Лидию Константиновну в последние дни, в середине июня, провести со «старшими» самые-самые последние «показательные выступления». Сделали все как в школе. Пригласили даже фотографа-профессионала, заказали ему толстую папку-портфолио на каждого ребенка. И конечно, ни один ребенок старшей группы не остался в стороне – кто-то играл сценки, кто-то читал стишата, кто-то помогал художнику рисовать декорации. Одна из девочек даже играла мини-пьесу на рояле. Словом, получился настоящий солидный концерт. И – нет худа без добра! – у Лидии Константиновны, невзирая на недовольно поджатые губки мамы Иры, появился повод для самых серьезных «репетиций» с Илюшей. Втроем с музыкальным работником детского сада они великолепно проработали Илюшин «литературно-музыкальный» номер. Несильным, но чистым и верным голоском мальчик замечательно исполнял песню «Куда уходит детство»…

И все вроде шло по заранее намеченному плану, «сладко да гладко», как в рекламе. А кончилось самым серьезным за всю педагогическую карьеру Лидии Константиновны скандалом. Злые языки в коллективе поговаривали даже о «снятии» ее «с работы»! Но нет, обошлось. А тот теплый красочный июньский день и впрямь прочно застрял у нее в памяти – не в пример прочим несерьезным воспоминаниям…

С самого начала все пошло радостно и торжественно. Детей приодели и причесали наилучшим образом. Родители съезжались как на банкет: нарядные, надушенные и напомаженные мамы, отцы в строгих костюмах. Скоро выяснилось, что посадочных мест в актовом зале на всех не хватает. Притащили все свободные стулья из кабинета Лидии Константиновны, кабинетов логопеда, методиста и психолога. И все-таки опоздавшим пришлось довольствоваться стоячими местами у стен зала. Впрочем, никто не обижался. Тем более что самым конфликтным и скандальным мамашам заранее выделили места впереди. В переднем ряду устроились Илюшины Наталка с мамой Ирой. Наталка – оживленная, довольная собой и окружающими. А мама Ира – в платье для ресторана, с брильянтами в ушах и на пальцах, и с привычно в последнее время недовольно поджатой нижней губой. Лидия Константиновна подмечала все – недаром села с ними рядом!

В целом настроение у всех, и у детей и у родителей, было приподнятым. Видя, как волнуются юные таланты, родители не скупились на аплодисменты – кто-то даже выкрикнул девочке-пианистке «Браво!» из последних рядов. Исполнители отдавались процессу полностью, всем своим детским сердечком. Восприятию не мешали даже милые недочеты – их списали на счет волнения актеров. В одном месте пьесы сбилась девочка, игравшая главную роль. Маленькая танцовщица упала, запутавшись в собственном длинном платье. Еще кто-то от волнения начал заикаться к концу стихотворения. Так и двигалось действо до самой середины, до того момента, когда на невысокой эстраде появились музыкальный работник с нотами и Илюша Лиханов с текстом песни – на всякий случай, для памяти! – в дрожащих ручках.

Музыкальный работник Зоя Петровна умело выдержала паузу. Зал затаил дыхание. На телеэкране, за сценой, замелькали, будто за окном вагона, кудрявые березки, ветхий мосточек через речушку Переплюйку, покосившиеся летние домишки – все, что осталось в памяти каждого из зрителей, в том самом теплом уголке памяти детства… И глаза у всех защипало, когда высокий чистый детский голос запел: «Куда уходит детство, в какие города? И где найти нам средство, чтоб вновь попасть туда?..»

Лидия Константиновна даже поперхнулась набухшим твердым комом в горле. Зрительный зал не мог оторваться от Илюши… И вдруг…

Давно уже ничто в жизни Лидии Константиновны не случалось «вдруг». События, как правило, развивались неторопливо, обыкновенно и скучно. Собственно, ничего такого необычайного в ее взрослой жизни и не вспомнить было. Но в этот день, на этом концерте, детство посетило всех – и больших, и маленьких. То самое, что считается лучшей порой жизни, со своими тайнами, надеждами и чудесами. И представить себе то, что случилось, никто из присутствующих не сумел бы даже приблизительно…

Выступление Илюши Лиханова благополучно заканчивалось, когда вдруг в зале опять на миг повисла напряженная тишина. И было от чего впасть в шок не только родителям детсадовцев, но и привычным ко всему воспитателям и, конечно, самой Лидии Константиновне, не отводившей глаз от Илюши.

Мальчик уже допевал последние слова песни: «Куда уходит детство? /В недальние края. /К ребятам по соседству, /таким же, как и я…» Тишина наступила в зале от полной растерянности. Первой заметила странности, конечно, Лидия Константиновна. Дело в том, что Илюша допевал последний куплет песни как в фильме с «широко закрытыми глазами». Да-да, глаза были закрыты совсем, чтобы не выпустить крупные недетские слезы. А слезы не желали слушаться, они ползли по щекам и уже замочили белый с иголочки воротничок праздничной накрахмаленной рубашки…

Что произошло тогда с Лидией Константиновной – сказать трудно. Но в общей тишине зала она, солидная уважаемая дама, сорвалась с места, как школьница старшего класса. А дальше пошло и вовсе неприличное. Воспитатель выпускной группы крикнула: «Остановите концерт! Человеку плохо!» Другая побежала за медсестрой в медкабинет. Родители, будучи в полном шоке, тупо продолжали снимать позорный срыв показательного концерта собственных чад. Засняли, как Лидия Константиновна впопыхах неловко подвернула каблук. Как выскочила на сцену, гипертонически краснея полным лицом. Как – совершенно неприлично – схватила и прижала к себе расплакавшегося мальчишку. А он вцепился в нее, намочил слезами ее шифоновую праздничную блузку и, давясь плачем, все повторял, негромко, но внятно:

– Бабушка Лида, не хочу выпуска! Не отдавайте нас, не отдавайте меня им! Останусь с вами – и пусть возвращается настоящая мама, самая первая, самая-самая; ведь без нее – нельзя, нельзя!

А музыкальный работник уже шепотом скомандовала опустить занавес. Девочка-пианистка выбежала на эстраду и объявила: «Антракт!» И уже спешила по проходу медсестра с валериановыми каплями. Уже бледная мама Ира с поджатыми губами и Наталкой стремилась за кулисами оттащить друг от друга Илюшу и «бабушку Лиду». Уже звонил на мобильник жены вызванный с работы Игорь Иванович. И педагог-методист, тоже сидевшая в первом ряду, строчила в РУНО докладную «о срыве выпускного утренника в детском саду №…».

Лидия Константиновна отпустила худенькие плечи своего несостоявшегося внучонка. И тут ей сделалось по-настоящему плохо. В руках мамы Иры Илья неожиданно замолчал и снова посмотрел немым и оттого еще более горьким, отчаянным взглядом на «бабушку Лиду», тем самым, необычным и памятным, недетским взглядом…

Кровь бросилась Савельевой в голову, как бывает, когда входишь в парную русской бани из-под холодного душа. Только теперь страшно заломило затылок, все как-то сдвинулось перед глазами, куда-то вкось поползли потолок и стены. Догадка буквально пронзила больную голову – так внезапно, что пришлось ей присесть на стул музыкального работника у пианино, чтобы тяжело перевести дух.

Она вспомнила, вспомнила!

Вспомнила ту экскурсию, в сентябре, в начале очередного учебного года. Их, заведующих детскими садами, собрали на методические мастер-классы – в так называемый «пилотный», инновационный садик для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, садик интернатного типа. Занятия, показанные воспитателями старшей группы, ничем особенным не отличались. Зато Лидии Константиновне запомнились сами дети. Они-то как раз от ее воспитанников очень отличались. Как говорила ее энергичная дочь – капитально. Чем? Трудно объяснить. Чем отличается от любимого нелюбимый ребенок? Да всем видом, всей повадкой. Даже в одежде, чистой и проглаженной, все равно ощущалась кондовая казенщина. В их «тихости» и послушании, видимо, от жесткого детдомовского режима. Но больше всего отличались их лица. Не по-детски серьезные, необычно взрослые и невеселые, как у маленьких старичков. И глаза: они смотрели незнакомым гостям прямо в лицо – пытливо, тревожно, точно стараясь докопаться до нутра, выудить оттуда не доставшиеся им материнские чувства.