Там, где меняют законы - Юлия Латынина Страница 7

— Что?

— У Извольского, директора Ахтарского металлургического, такая же тачка. Я даже думал — не он ли прикатил плакаться перед шахтерами? А это, оказывается, твой. Слушай, ты обедал?

— Нет.

— Пойдем, угощаю. У нас внизу отличная столовка.

Столовка внизу Чернореченсксоцбанка оказалась скорее уютным ресторанчом. В небольшом подвальчике тихо журчала музыка, на крытых скатертями столах стояли свежие букетики цветов, и официантки в коротких юбочках покачивали бедрами вполне соблазнительно.

При виде Кеши Старикова они вполне засуетились: видно, он занимал в банке немалый пост.

— Слушай, — спросил Стариков, — а ты вроде юридический кончал? Ты где сейчас работаешь?

— В Генпрокуратуре. Важняк.

Стариков едва не поперхнулся коньячком, и тут же усиленно задвигал ушами, видимо соображая, откуда у следователя-бюджетника джип такой же, что и у директора металлургического левиафана. Видимо, соображения Старикова оказались весьма для Дениса благоприятны, он просиял, залпом проглотил коньяк и хмыкнул:

— Надо же! То-то твой братишка говорил, что с тобой посоветуется.

— О чем?

Глаза Старикова сузились и стали как две смотровые щели:

— А он не посоветовался?

— Нет. Так о чем он должен был посоветоваться?

— Ну как о чем. Жалко парня. Отсидел на малолетке, вернулся — а тут капитализм ан фас и в полный рост. Куда ему податься? В верхи не берут с его биографией, а низам не платят. Сильно ему хотелось из этой помойки наверх выпрастаться, а его еще раз утопили.

— Это когда за рэкет чуть не посадили?

— Ну да.

— А что там случилось?

— Да я, извини, не безопасностью в банке занимаюсь. Но я так понимаю, что Вадик был приставлен к нам от определенных кругов, чрезвычайный и полномочный атташе при правительстве союзной страны. И нашему Головатому это надоело, и он устроил всю эту историю с ларьком и рэкетом.

— Подстроил?

— Зачем подстроил? Это некачественная работа — выдумывать, чего не было. Насколько я слышал, все имело место в самом натуральном виде: жалоба ларечницы, и доблестная операция по задержанию рэкетиров областным РУБОПом. Операция чрезвычайно неприятная для Вадима, ибо в ходе дальнейших разбирательств выяснилось, что имело место некоторое крысятничество, и что суммы, которые твой братец приносил определенным кругам, были несколько меньше тех сумм, которые взимались с торговцев.

— И на кого Вадим работал?

Тут Кеша, кажется, понял, что наговорил лишнего.

— Да слушай, — покраснел он, — откуда я знаю? Я зампред, а не следак, мое дело пассив с активом сводить.

Задумался и выудил из внутреннего кармана пиджака прямоугольничек визитки.

— На вот, возьми.

Тут официантка в юбочке размером с носовой платок принесла старым друзьям по глубокой тарелке душистой ухи и по двум востороносым пирожкам с блестящей от масла корочкой, и Кеша с увлечением начал хлебать уху.

— Ну, как тебе наш прифронтовой город? — спросил Стариков немного погодя, когда неприятный разговор об «определенных кругах» был забыт, и утерян, и заеден горячим пирожком с вязигой, — Кошмар! Палаточный городок, что твоя крымская бухта. Я свою семью в Испанию отослал, не дай бог, эти гаврики людей бить начнут.

— Не начнут, — сказал Черяга.

— Ты уверен?

— Я уже спрашивал, почему, мол, сидите на рельсах, а не громите посредников. А они мне отвечают, что посредников охраняют менты и бандиты.

— Но опять-таки, — указал Стариков, — зачем они сидят на рельсах? Чтобы власть разобралась с посредниками и особняками. Так какая разница, кто стекла бить будет — шахтеры или РУБОП?

— А что, тебе есть за что бить стекла? — спросил Черяга, — ты же вроде как банкир, а не посредник.

— Ах, Дениска! В нашем городе два сословия — те, кто добывает уголь, и те, кто его продает, и нет в Чернореченске ни копеечки, на которой бы не было угольной пыли. Будь то копеечка сиротская или бандитская.

— И как же ваш банк связан с угольщиками?

Попугай Кеша развел полными, белыми руками. На левом запястье сверкнули платиновым светом Vacheron Constantin.

— Счета «Чернореченскугля» мы держим? Мы. Опять же бюджетные счета… Виталий Афанасьевич!

Попугай Кеша даже привстал.

В полуподвальчик спускался важный мужчина в белом пиджаке и белых же брюках. Рядом с ним семенила крупная женщина в сиреневом костюме и с огромными золотыми серьгами в ушах. Третьим шел Головатый.

— Вот, Виталий Афанасьич, познакомьтесь, — сказал попугай Кеша, — мой бывший школьный приятель, а теперь следователь по особо важным, из генеральной прокуратуры, — Денис Черяга. Да ты, Данька, может, помнишь Витю Лагина — он с Ростовской улицы?

— Здравствуйте, — сказал Денис, вставая. По внезапно изменившейся суетливой манере Кеши он понял, что перед ним глава Чернореченсксоцбанка.

— А это Елена Сергеевна, наш главбух.

Елена Сергеевна качнула огромными серьгами и приятным баском спросила:

— И что же следователь делает в нашем банке?

— Я так понимаю, что вы приехали разбираться с угольными деньгами? — осведомился Виталий Афанасьевич.

— Они пусть сначала разберутся, кто кабель украл, — обиженно сказала главбух.

— Какой кабель? — спросил Денис.

— Да телефонный кабель, двести метров, — с неохотой ответил попугай Кеша, — врезались в асфальт и вытянули кабель.

— У нас тут самое распространенное преступление, — пояснил Виталий Афанасьевич, — кража цветных металлов. Кабели крадут, провода срезают, из шахт все что можно повытаскивали. На прошлой неделе двое шахтеров на этом деле поджарились…

— Есть нечего, вот и крадут, — сказал Денис.

— А почему им есть нечего? — спокойно полюбопытстовал Виталий Афанасьевич. — Почему мне есть чего, Кеше есть чего и всем, кто сидит в этом ресторане — есть чего есть? И почему за одно только, что я заработал себе на жизнь, те, кто не зарабатывают ничего, считают меня паразитом и тунеядцем?

— Так о кабеле, — спросил Денис, — когда его срезали?

— Вчера, — это сказал председатель правления банка.

— Тут не то плохо, что его срезали, — заявила бухгалтер, — а то, что к нему сигнализация была подключена. Представляете? Всю ночь банк стоял без охраны! А если бы кто-то залез?

Денис вспомнил неработающие мониторы в кабинете Головатого. Взглянул на заместителя по безопасности — и обомлел. Губы Головатого сжались, на щеках внезапно вспыхнул багровый румянец. Потом начальник службы безопасности лучезарно улыбнулся и сказал: