Тринадцатая редакция. Напиток богов - Ольга Лукас Страница 7

— Какой хороший человек, — сказал Шурик. — Только я-то что? Это же дела бизнеса. Цифры, факты — по твоей части.

— Я пытался сделать хоть что-то, — помолчав, признался Константин Петрович, — но проект убыточный, как ни крути. Тогда мы подумали и решили передать его тебе.

— Ну, спасибо вам, ребята. За обыкновенное невыполнимое задание, — раскланялся Шурик.

— Пожалуйста! — хором сказали Виталик, Лёва и сёстры Гусевы. А потом гнусно так захихикали.

— Не расслабляемся, идём дальше, — пригасил веселье Даниил Юрьевич. — Пришло распоряжение из Москвы. Чистая формальность. Наше подразделение должно высказать соображения относительно того, какую книгу выдвинуть на главную литературную премию года.

— Никакую не надо! — вскочила с места Марина Гусева. — Бойцы считают, что это неспортивно! Как будто объявлена олимпиада, на которую приехали разные спортсмены: футболисты там, гимнасты, биатлонисты, борцы сумо, пловцы, прыгуны, один скалолаз и детская команда по регби. Они соревновались целую неделю без устали. А в итоге медаль получил только один человек. Потому что его выбрало жюри.

— Никто даже не приезжал соревноваться, — возразил Денис.

— Люди вообще думали, что они занимаются спортом каждый на своём поле.

— И вдруг из-за кустов выскакивает жюри: «Стоять, бояться, вас снимает скрытая камера!!!» И выбирает кого-то одного, — закончила Марина. Денис согласно кивнул.

— Вот и нам с вами надо выбрать кого-то одного. Я же говорю — это простая формальность, — спокойно сказал Даниил Юрьевич.

— Давайте быстро закончим с этим вопросом и перейдём к другим. Ну? Три-четыре!

Лёва выкрикнул имя своего кандидата. Наташа предложила троих на выбор. Денис отказался от участия в голосовании. Сёстры Гусевы поинтересовались, нельзя ли оказать на жюри премии силовое давление. Виталик, как всегда, голосовал за Йозефа Бржижковского. Константин Петрович посоветовал ориентироваться на рейтинги продаж.

Мунги как будто забыли о том, что сегодня у них — не самая обычная летучка. Расслабились. Казалось, даже Даниил Юрьевич перестал замечать грозных гостей. И вот, когда книга была выбрана и назначена, и Шурика посадили за компьютер шефа, чтобы он побыстрее написал обоснование выбора от имени и по поручению коллектива Тринадцатой редакции, в этот самый момент Кастор встал со скамейки запасных, откашлялся и объявил:

— Ну а теперь, наверное, пора переходить к делу. Делу, ради которого все вы появились на этот свет.

Умеет он привлечь и удержать внимание, ничего не скажешь. Письмо с обоснованием выбора оборвалось на полуслове, да так и полетело по электронной почте в Москву.

Кастор неторопливо приблизился к столу Даниила Юрьевича и присел на противоположный угол. Так они и сидели друг напротив друга, как два резных украшения: шеф питерских мунгов и его бывший знакомый. Симметрию нарушил Трофим Парфёнович, принявший, как всегда, неестественную непринуждённую позу: на этот раз он облокотился правым плечом о стену, голову склонил на левое плечо и так застыл.

— Вина за то, что вы сейчас услышите — это только моя вина, — разделяя слова, сказал он.

По спинам пробежал холодок. Волосы встали дыбом. Очки зашевелились на переносицах. Глаза наполнились слезами. Было понятно, что команду, как минимум, распустят. Как минимум. После такого минимума никакой максимум не страшен.

— То есть, не воспринимайте эту ситуацию как наказание, — перевёл Кастор, — вы тут ни при чём. Просто так фишка легла.

— В вашем городе назначена встреча мунгов третей ступени, — продолжал Трофим Парфёнович, — традиционная встреча. К которой нужно подготовить коктейли.

Сотрудники Тринадцатой редакции прижались друг к другу. Кажется, коктейли собираются готовить из них. И то верно — какие ещё коктейли станет пить третья ступень?

— Дикие вы какие-то. Они же не обременены полтью, как и мы, — напомнил Кастор и для наглядности пощёлкал себя указательным пальцем по лбу. Раздался сухой треск, потом металлический звон, потом скрежет, переходящий в тихий шелест.

— А из чего же тогда будет состоять этот пикник на обочине? — не удержался Виталик.

— Стругацкие, — сказал Трофим Парфёнович. — Это очень хорошо. Я недавно перечитывал.

— Но мы не будем превращать этот город в Зону, так уж и быть, уговорили, — снова перевёл Кастор. — Третья ступень пьёт эмоции. Чистые, сильные, без примесей. Есть список ингредиентов, утверждённый и опробованный. Ваша задача — найти людей. И привести их туда, где состоится встреча.

— И что там с ними будет? — спросил Лёва.

— Ничего не будет. Придут, угостят своими эмоциями наших гостей, забудут обо всём и уйдут. И будут жить дальше. Долго и счастливо, ну или кому как повезёт, — пожал плечами Кастор. Его, кажется, совсем не интересовала судьба будущих «ингредиентов».

— Встреча состоится в эту пятницу, в двенадцать часов дня, когда Солнце остановится на небе и изменит свой путь… — торжественно произнёс Трофим Парфёнович.

Услыхав такой прогноз, даже бесстрашные сёстры Гусевы прижались друг к другу, как продрогшие сиротки.

— Спокойно, без паники, — Кастор простёр пухленькую длань над перепуганными мунгами. — Это явление известно с давних времён, происходит каждый год в одно и то же время и называется «Летнее солнцестояние». Раз в тридцать лет третья ступень выбирает город для встречи, чтобы почтить его своим визитом в день середины лета, а первая ступень, сбиваясь с ног, ищет ингредиенты.

Мунги притихли. Замолчал и Кастор — но перед внутренним взором каждого, кто находился в кабинете, как собственные его воспоминания, проносились волшебные видения.

Во всех старых городах есть места, где всегда тихо. Причём как-то внезапно тихо. Даже автомобили проезжают там бесшумно, и реже, чем на соседних улицах. Ты вступаешь в зону тишины и сам начинаешь шагать беззвучно. Сворачиваешь с людного туристического маршрута чуть в сторону и оказываешься в живописном месте, пустом и тихом. Любуешься застывшим молчанием, идёшь дальше. И вдруг кто-то словно прибавляет звук у приёмника, транслирующего программу «стандартный городской шум». Всё, ты покинул царство тишины.

В таких заповедных местах в прежние времена уже происходили встречи третей ступени. Случается так: солнце достигает наивысшей точки, невидимые мунги третьей ступени собираются в условленном месте, ощупывают неосязаемыми пальцами эмоции живых людей, и всё вокруг замирает, любуется их танцем. Потом третья ступень растворяется в бесконечности, и природа отмирает. Но ненадолго: несколько часов спустя она понимает, что больше не может жить так, как прежде. И место это навсегда становится зоной покоя.

— Бывает место силы. А это, значит, будет место слабости? — задумчиво протянул Денис.

— Это будет место, в котором невозможны душевные бури! — ответил Трофим Парфёнович.

— А куда… где состоится эта встреча, на которой мы будем исполнять роль официантов? — перешел к делу Константин Петрович.