Пять минут прощания - Денис Драгунский Страница 7
Пять минут прощания - Денис Драгунский читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Вдруг со стороны Москвы раздается настойчивое бибиканье.
Вижу – серая «Волга» пытается протыриться. А как проедешь? Во-первых, машин с той, московской стороны уже штук десять скопилось. А главное, разбитые грузовики совсем дорогу перегородили.
Из «Волги» вылезает тетенька. Даже скорее девушка. Совсем молодая. В форме лейтенанта. Юбка цвета хаки. Пиджачок. Беретик с кокардой. В руке портфель.
Она строго говорит:
– Дайте проехать! Я фельдъегерь!
Дело в том, что на Калужском шоссе есть правительственные дачи. Наверное, эта девушка везет туда в своем портфельчике какие-то бумаги.
– Дайте проехать фельдъегерю! – требует она. Мужики возмущенно орут:
– Иди на х*й! Авария, в п***у! Не видишь, б***ь, х*егерь фельдъё**ный?!
Девушка сухо парирует:
– Товарищи, я всё вижу. Но зачем же сразу колкости?Я раньше не умел ругаться. До шести лет не умел. А когда мы переехали с Покровки на улицу Грановского, сразу научился.
Понято, почему. На Покровке я ходил гулять только с мамой или бабушкой. И не во двор, а на бульвар или в Милютинский сад. Двор у нас был проходной-проездной, ребенка одного выпускать опасно.
На улице Грановского – другое дело. Там был забор, и милиционер спрашивал: «А вы, гражданин, к кому?». Меня выпустили гулять в первый же день, как мы приехали.
Тем более что у нас было несколько человек гостей: новоселье на скорую руку.
Я вышел во двор.
Ко мне тут же подбежал мальчишка постарше.
Он спросил:
– Переехали к нам? Как зовут? Матом ругаться умеешь?
Я сказал:
– Ага. Зовут Денис. А тебя? А матом – это как?
– Толя, – сказал он. Мы пожали друг другу руки. Он придвинулся ко мне и быстро прошептал: – Х*й! П***а! Сука! Б***ь! Е**ться! Черт засраный!
Я понял только про черта засраного. А остальное тут же забыл, кроме двух первых слов, которые принял за одно слово.
– А что такое «х*йп***а»? – спросил я.
– Подрастешь – узнаешь! – засмеялся он и убежал.
Но мне было скучно одному стоять и ждать, пока я подрасту.
Поэтому я вернулся в квартиру. Открыл дверь нашей комнаты и с порога громко спросил:
– Мама-папа! А что такое «х*йп***а»?
Все гости замолчали. Кто-то засмеялся. Но ему сказали «тс-с-с!»
– Это ругательство, – спокойно сказала мама. – Так ругаются грубые и злые люди. А ты хороший мальчик и никогда не будешь ругаться, правда?
– Правда, – сказал я. – Никогда не буду, честное слово!
Но мне, как нарочно, все время хотелось ругаться. Правда, я ругался только чертом засра́ным, потому что скоро забыл даже слово «х*йп***а». Я сдерживался изо всех сил. Не всегда получалось. И я с наслаждением кричал какому-нибудь приятелю:
– Ах ты, черт засра́ный!
Но я был честным мальчиком. Я признавался маме, что сегодня ругался. Она меня наказывала: не пускала во двор гулять. И я сидел на диване и скучал.
Однажды в воскресенье днем мама с папой ждали гостей. Я очень любил гостей, обожал толочься вокруг стола и слушать взрослые разговоры. Но мама сказала:
– Иди погуляй во двор.
Я сказал, изобразив горестное раскаяние:
– Сегодня утром я ругался…
– Опять?! – всплеснула руками мама.
– Ну и как же ты ругался? – нахмурился папа.
– Я сказал Мишке «черт засраный», – прошептал я, предвкушая, что мне запретят идти гулять, и я останусь с гостями.
– Да ты просто ужасающий сквернослов! – сказал папа. – Это никуда не годится! Ну, ладно, беги, беги. Мишке привет.
Мама не стала меня останавливать.
Я пошел гулять во двор.
И мне как-то совсем расхотелось ругаться.Он был талантливый дизайнер одежды высокого стиля.
Она была талантливая художница. Довольно скоро стала известной, сначала среди ценителей и критиков, потом ее стали хорошо покупать у нас, а там она уже вышла на мировой, так сказать, рынок.
А он уже был там, на мировом рынке. У него было ателье в Милане, представьте себе. Конечно, они встретились. Конечно, у них начался роман: оба красивые, не очень молодые, зато знаменитые.
Роман был трудный. Она была замужем – тоже, кстати, за известным человеком. Они скрывались, изобретали способы оказаться вдвоем хоть на три дня. Муж довольно скоро все узнал, но повел себя как совершенный Каренин: рассказывал о своем несчастии на всех углах, но разводиться не хотел. От этого было еще тяжелее, хотя ездить вдвоем стало проще.
Потом она все-таки добилась развода. Но тут оказалось, что у него давно есть другая женщина. На которой он тоже не собирался жениться. И еще у него постоянно были какие-то шлюшонки. Вот такой отвратительный тип.
Всего отвратительнее было то, что она узнала об этом последняя. Об этом все знали и даже отчасти намекали. Бывший муж объяснил ей потом: не спешил с разводом, потому что надеялся – вот-вот она прозреет. Но теперь уже всё, прости, дорогая.
Через пару лет она написала толстенную творческую автобиографию. Про выставки и поездки, картины и эскизы. Про художников, галеристов, кураторов. Про критиков, коллекционеров, меценатов. Про артистов, писателей, фотографов, режиссеров и дизайнеров. Про серьезные споры и салонные сплетни. Про всех и про всё – кроме него.
Она ювелирно вырезала, вымарала, выскоблила его отовсюду.
В рецензиях писали, что это просто настольная книга для историка и критика, бесценный источник, дающий широкую панораму, и все такое прочее.– Лихо отомстила тебе Лилька, – сказал я ему как-то.
– Да ладно, – сказал он. – Мне моих заказчиков хватает.
– А как же мужское чувство? – не отставал я. – Получается, как будто тебя в ее жизни вовсе не было.
– Наоборот, – сказал он. – Мое мужское чувство в порядке. Потому что ее женское чувство до сих пор не остыло. Сам гляди – так распороть и перешить свою жизнь, и все ради меня! Если бы хотела отомстить, не так бы сделала.
– А как?
– Да проще простого. Написала бы: «Был у меня друг NN, милый человек, способный, неглупый, искренний, любил меня, как умел, да вот не срослось».
– И что?
– Я бы пошел и удавился, – сказал он.Вчера гулял около МГУ, у первого корпуса гуманитарных факультетов.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии