Напряжение счастья - Ирина Муравьева Страница 7

– Какие есть деньги? Физически? Сколько?

– Какие же деньги? Все вложено, Вика.

– Я знаю, что вложено! Сколько осталось?

– Ну, тысяч, наверное, тридцать. Не больше…

– Так. Тридцать, не больше! При вашей зарплате! Зачем ты кольцо тогда, в мае, купила? Ведь стоило сколько? Шестнадцать? Семнадцать? Эх, Циля-то в Хайфе! Сейчас продала бы!

– Не в Хайфе Цецилия, а в Тель-Авиве, – убито поправила ее Изабелла Львовна. – Когда продавать, если нужно сегодня?

– Так. Тридцать. И шесть от меня. Больше нету. Ремонт сколько стоил? Вот именно! Значит…

Изабелла Львовна тяжелой породистой рукой схватилась за сердце.

– Я знаю! – Виктория вдруг просияла. – Я знаю, кто даст! И не скажет ни в жизни! Поскольку немая! Немая как рыба!

– Да, Господи, кто это?

– Деби! Продюсер! Давай мне словарь! Как там «выкуп»?

Деби на стук не отозвалась. Виктория замолотила энергичней и голос повысила тоже.

– What a hell do you need? [1]– хрипло спросили ее.

– We need you! [2]– закричала Виктория. – У нас тут несчастье! Дебуня! Откройте!

Дверь приоткрылась, на пороге выросла Деби с бутылкой в руке.

– О! – на весь коридор удивилась Виктория, но в комнату к ней прошмыгнула.

– Што хочете? – всхлипнула Деби.

Бутылка была от шотландского виски, кровать не заправлена, грязь и окурки.

«Вот вам заграница! – Виктория вся передернулась. – Вот вам! Еще больше свиньи, чем наши!»

Вслух же она ничего такого не сказала, а только лишь громко заплакала:

– Несчастье! Ужасное! Изя! Похищен! Грозятся убить! Нужен выкуп!

Путая английские слова с русскими, она кое-как изложила несчастье. От Деби – ни звука. Сидит, как старуха, и смотрит на люстру. Косыми от этого виски глазами.

– Муж ваши сестра – тоже доктор?

Виктория вся покраснела.

– Не тоже, а именно! Доктор от Бога!

– Нуждаюс лекарствы, – сказала ей пьяная. Пальцем проткнула висок. – Мне нужно здес вот всо лычит. Я болела.

– Лекарство? – взвизгнула Виктория. – Да будет лекарство, Дебуня! Уколы, прививки! Все сделаем! Где мы живем, ну, скажи мне? Какая же это страна! Всех воруют! Пошел человек на работу – и нету! А терпим! Страна наша – тайна! Загадка! Древнейшая! Терпим! Спасти хоть бы Изю! Но деньги нужны, нету денег, Дебуня!

– А ти не жилаэшь звонить президенту? – зачем-то спросила Дебуня.

– Я? Клинтону? Биллу? – фамильярно удивилась Виктория. – Но он не поверит! И время у вас там другое, там вечер! А деньги нужны нам сегодня, сейчас же!

– У Петья жи-на, – мертвым голосом сказала вдруг Деби.

– Упетья? – не поняла Виктория. – Какая упетья?

– Жи-на, – повторила Деби и сморщилась вся, почернела.

Виктория сжала подругу в объятьях.

– Да разве жена? Да ты что! Дружат с детства. Убрать, приготовить. Мужик, руки-крюки! А любит тебя! Да, тебя! Обожает! Мне сам говорил, врать не станет!

Деби осторожно высвободилась из объятий. Глаза ее вдруг прояснились.

– You need how much? Let me help you. 10 thousand? More? Don’t worry. [3]

* * *

Ни одна живая душа не узнала, каким таким образом из почтового ящика квартиры под номером 118 вынули два чистых белых конверта. В одном было двадцать, в другом ровно тридцать. И все на валюту. Рублей не просили. Лифтерша Софья Ивановна, мирно продремавшая все дежурство над чаем с огрызком лимона и сушкой, никаких посторонних не заметила, дружелюбно поздоровалась со знаменитым Исааком Матвеичем, который в половине первого ночи вбежал в лифт, похудевший и странный.

В это же время у подъезда гостиницы «Юность» остановилась машина. Две пышные рослые женщины вылезли из нее. И тут же фонарь осветил их.

– Нет слов, – простонала одна, с ярко-рыжей прической. – У нас говорят: «Хиросима! Вьетнам! Войну развязали!» И все вот такое. А я говорю: «Нет! Тут сердце!»

– Good night, – вздохнула другая, брюнетка. – I’ll write you a letter sometime. [4]

У рыжей глаза поползли из орбит:

– Письмо мне напишете? Что вы! Какое?

– Я ехаю в дом. В свой домой. Уезжаю.

Виктория чуть не упала. Затылок ее закипел, как свекольник.

– Куда? Деби! Как же работа? Ведь только начало! Куда же вы? Деби!

– Имеет жи-на, – упрямо опустив голову, сказала Деби. – И я так хотела.

– Да это не мэридж! [5]– Виктория схватилась за виски. – Я вам объяснила! У них не любовь и не мэридж! Партнеры! Он вас обожает!

– Нет, он есть жи-на-тый!

– Но он же погибнет! – Виктория изо всех сил схватила ее за рукав. – Погибнет в разлуке! Without you! [6]Вот что! He’ll die, [7]вот что будет!

Надежда блеснула в глазах бедной Деби.

– Как ты это знаэш?

– Да что мне там знать? Все же знают! И он не скрывает! Дебуня, все знают!

Дебуня прижалась щекой к ее уху.

– Я стану подумать.

И вдруг убежала. Как будто ее догоняют, чумную!

– Нет, ты не уедешь, – бормотала Виктория, трясясь на сиденье такси. – Как? Проект же. Куда ты уедешь? Все глупости, вот что!

Обед состоялся. Ольга оказалась невысокой и очень спокойной блондинкой. Причесана просто, без всякой косметики. Над левой бровью красивая родинка. И Деби как только вошла в этот дом, так вся сразу обмякла. В хозяйке были терпеливость, приятность. На Петра она смотрела слегка снисходительно, как на братишку, на всех остальных – с теплотой. Кормили прекрасно, изысканно даже. На первое суп, но не борщ, надоевший, а нежный, протертый, как в Мэдисон-парке, потом была утка, вся в яблоках, рыба, потом овощной, очень легкий салат и торт на десерт. С земляникой. У Виктории от гордости за такое великолепное угощение и от того, что жизнь повернулась опять своей вкусной и очень приветливой к ним стороной, блестели глаза, нос и щеки. Туфли с кусками леопардовой кожи по бокам она даже скинула, чтобы не терли, пиджак расстегнула. (Поступок с деньгами уже стал известен, на Деби смотрели другими глазами!) Беседа была за столом оживленной.