Ледяное озеро - Элизабет Эдмондсон Страница 7
Ледяное озеро - Элизабет Эдмондсон читать онлайн бесплатно
Данный трофей по какой-то причине перекочевал в его спальню, где поначалу вызывал у мальчика кошмары, а затем просто присоединился к перечню вещей, за которые Хэл не любил свой дом. Впрочем, он в отличие от остальных предпочитал рыбу оленьим головам с их печальными глазами, а также чучелам горностаев, ласок и лисиц. Их рьяно собирал помешанный на таксидермии предок, и они торчали на тумбочках в каждой комнате.
Хэла вернули к реальности слова епископа: «…и, конечно, я ходил туда удить вместе с вашим дядюшкой Робертом Гриндли. Теперь он уже умер, я слышал».
— С дядюшкой?
— Вы ведь сын старого Николаса Гриндли, не так ли? Он тоже умер, разумеется; никого из того поколения уже не осталось, кроме сестры — вашей тетки Дафны. Вы же самый младший брат Питера? Мы с Питером вместе учились в школе, когда-то он целый год был у меня на посылках [15]. Мы называли его Джейкс. Из-за вашего семейного бизнеса, понимаете?
— А?.. Да.
Их семейная фирма носила название «Джауэттс». Хэл хорошо помнил собственную школьную кличку: Джейс, а еще — Вантуз. Другого их брата, Роджера, называли Бачок — что его, впрочем, не беспокоило.
— Как поживает Питер? Держится? Я слышат о его жене: скандальное дело, скандальное. Он ведь женился вторично?
— Да. Я редко с ним вижусь, поскольку живу за границей.
— Да-да, вы всегда были немного чужаком, отрезанным ломтем.
Хэл вдруг почувствовал волнение.
— Пожалуй, я попрошу вас не упоминать, что вы знакомы с моей семьей. Я хочу сказать: при леди Гаттеридж. То есть…
Епископ со смехом покачал головой:
— Нет-нет, естественно, нет. Я с самого начала сообразил, что здесь ей нечего ловить, а я не имею желания причинять ущерб. Кстати, если позволите: по моему разумению, «Гриндли-Холл» и все прочее — это хорошо, но я бы предположил, что ее честолюбивые планы простираются дальше младшего сына северного сквайра. Уж простите мне мое мнение.
— Вот именно. Однако когда имеешь дело с подобной женщиной, лучше перестраховаться.
— Да. Вы можете на меня положиться. М-да, Питер Гриндли… как это будоражит прошлое. Помню, мы брали пару удочек и отправлялись вверх по течению, в сторону Лоусуотера…
Хэл уже пожалел, что его попутчик подхватил какую-то тропическую болезнь, которая, видимо, так иссушила и изжелтила его, что он не смог долее продолжать свою заокеанскую миссию. Впрочем, собеседника не особенно заботило производимое им впечатление. И когда он перешел от былых рыбацких радостей к предстоящим, то ощущение непроходимой скуки, так часто одолевавшее Хэла в присутствии родичей и их знакомых, начало одерживать верх над добродушием и хорошими манерами. Он поднялся.
— Пойду к себе, — произнес Хэл, выбрасывая в сторону руку, чтобы удержаться на ногах, потому что судно сотрясла внеочередная волна.
— О, безусловно! — отозвался колониальный епископ, ум которого наполняли пары виски и супостаты в образе рыб.
В тот день, когда корабль пришвартовался в Тилбери, стоял жгучий холод, и Хэл, прощаясь с епископом возле конторы таможенного досмотра, пожелал ему всяческого благополучия. Дальнейший путь священнослужителя лежал в кафедральный город, располагавшийся где-то в западных графствах; Хэл же провел эту ночь в своем лондонском клубе. Ему предстояло посвятить следующий день профессиональным и коммерческим делам, а затем сесть в спальный вагон поезда, отправляющегося на север, к застывшим озерам.
Графство Йоркшир
Утрата Ричардсон не ожидала письма от своей лучшей подруги Урсулы Гриндли, во всяком случае, не перед концом семестра. Тем не менее вот оно, засунутое между страницами старого сборника сюит Куперена — спрятанное туда услужливой и хорошо подкупленной школьной прислугой.
Письма в Йоркширском женском колледже, где обучалась и проживала Утрата, считались предметами опасными, и прочесть несанкционированное письмо было почти такой же проблемой, как его получить, поскольку за молодыми леди неусыпно следили. Двадцать секунд, проведенные в комнате для музыкальных занятий без единой сыгранной ноты, — и в дверях не замедлит появиться надзирательница, требующая ответа, почему отлыниваешь. Бдительные, всевидящие глаза сверлили тебя в библиотеке, пока идешь по коридору, в столовой; шпионы сновали повсюду: в спальнях и в общем зале. Некоторую возможность предоставлял туалет, но там было установленное общее время посещения и обычно у дверей в коридоре выстраивалась очередь.
Левая рука Утраты разразилась серией арпеджио, а правая заталкивала письмо за корсаж платья. Позже она как-нибудь исхитрится пропихнуть его в носок, а потом днем изобразит трюк с развязавшимся шнурком.
— Я не понимаю, что с тобой и с твоими шнурками, Утрата Ричардсон. Ты все время прерываешься. — Учительница по спортивным играм, с лицом, похожим на кирпич, заподозрила уловку, но не могла отрицать, что шнурок ботинка разорван надвое, и после произведенного досмотра такие заминки в игре были признаны неизбежным следствием ослабшей шнуровки.
— Я думаю, это оттого, что хоккейные ботинки мне малы, — с готовностью подсказала Утрата. — Наверное, поэтому шнурки постоянно и рвутся.
— Проследи за тем, чтобы к следующему семестру ты была обеспечена новой парой ботинок. Пойди и смени шнурок. Возвращайся через пять минут.
Этот срок она сумеет растянуть до семи и даже восьми, надеялась Утрата, трусцой припускаясь в раздевалку. Оказавшись там, она стащила с себя провинившийся ботинок — тот самый, который ранее выудила из ящика с утерянными вещами и натянула на свой собственный, совершенно исправный. Затем уселась на запирающиеся деревянные ящички с обмундированием, выхватила из потайного места припрятанное письмо и начала читать.
Письмо начиналось без преамбулы — предосторожность на случай, если бы оно попало в чужие руки.
«Я знаю, что совсем скоро конец семестра, но мне необходимо рассказать тебе все новости, так как здесь намечается грандиозная свистопляска. Главная причина в том, что к нам едет паршивая овца. На тот случай, если ты не знаешь, кто это, — сообщаю, что это мой дядя Хэл. Ты его никогда не видела — так же как и я. Или если я и видела, то когда была совсем младенцем, и не помню, потому, что он много лет назад уехал в Америку! Да, тот самый!
Ну, ажиотаж такой, что можно подумать, приезжает какой-нибудь великий преступник. И главное, я не понимаю, что он совершил такого ужасного, разве что еще в Кембридже стал играть на сцене, а потом уехал в Лондон, чтобы стать актером! Это было до отъезда в Америку. Я хочу сказать, ну что такого шокирующего в профессии актера, но ведь ты знаешь папины взгляды — он громко и напыщенно разглагольствует по поводу „людей этого сорта“. Кричит, что актеры — банда гомиков, а потом вдруг багровеет, если подумает, что я услышала, — он воображает, будто мне неизвестен смысл данного слова. Музыканты и художники у него тоже гомики — конечно, если они мужчины. Если женщины — то, значит, какие-нибудь дурно воспитанные и лишенные привлекательности, скорее всего с толстыми лодыжками, и должны находиться под присмотром отцов. С возрастом его взгляды не делаются менее викторианскими. Ему бы следовало сдерживать эмоции — не важно, при дочери или нет, — все эти приливы крови к лицу не очень-то полезны.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии