Прошлой ночью в XV веке - Дидье ван Ковелер Страница 7

— Спасибо, не надо.

— Ну, тогда возьми хоть образок с Мадонной. Я правду говорю: видок у тебя неважнецкий. Держу пари, что тебе уже «прокололи картофелину».

— А это еще что такое?

— Да те же иголки, только втыкают их не в восковую фигурку, а в проросшую картофелину, и это куда хуже. Не так часто достигает цели, но уж когда достигнет, только держись, — ведь сигнал связан с силами земли. Если что-нибудь почувствуешь сегодня ночью, сунь их прямо в морозилку, понял?

— Что сунуть?

— Пишешь их имена на бумажках, бумажки скатываешь в трубочки и кладешь в лоток для льда, это заморозит судьбу, которую они на тебя наслали. Обещай, что сделаешь!

— Ладно, обещаю.

* * *

В семнадцать тридцать я высадил морозильщика судеб, вместе с флэшкой, возле его дома, а сам поехал на встречу с Жюльеном. Каждую вторую среду я возил его в бассейн, продолжая традицию, заведенную предыдущим мужчиной в жизни его матери. В свои шестнадцать с лишним лет он, конечно, мог бы плавать и один, но Коринне хотелось, чтобы я его подстраховывал, так ей было спокойнее. Жюльен, со своей стороны, признался мне, что не очень-то любит мокнуть в хлорке, но если мне это занятие не в тягость, пусть так и будет: матери приятно, а ему приятно утешить ее, достаточно она нахлебалась до меня из-за всяких подлецов, начиная с его папаши.

Мне очень нравились их отношения — взаимная забота и понимание с полуслова, подкрепленные бдительной настороженностью по отношению к внешнему миру. Поэтому роль двухстороннего конфидента меня вполне устраивала. Сам я семьи не завел и, устроив себе гнездо на развалинах чужого семейного очага, служил амортизатором между самостоятельной женщиной и независимым подростком. Для человека с моим характером — идеальная ситуация. Я чувствовал себя полезным, я поддерживал в доме атмосферу гармонии, никому не был обязан отчетом и своим единственным долгом почитал сохранение избранного порядка. Так отчего же эта замечательная конструкция вдруг дала трещину? В этом был виноват не только запрет, наложенный Коринной на нашу с ней близость. Я дорожил этой жизнью, но меня звало что-то еще — неведомо что и неведомо куда.

— Ты сегодня какой-то смурной! — сказал Жюльен, когда я вынырнул из воды.

Он только что побил меня на дистанции в сто метров кролем, и я объяснил эту подавленность своим поражением. Но мне не удалось его провести.

— Зря ты заедаешься насчет мамы. Она сейчас не на тебя злится, это ее мои преподы грузят.

Я кивнул. Если мои интимные отношения с Коринной страдали из-за Жюльена, пусть он почувствует себя виновником напряженности, которую создает между нами. Хотя с его стороны это мог быть просто дипломатический ход, рассчитанный на укрепление нашего союза: он боялся, что мать снова останется в одиночестве.

— А ты будешь переживать, если я останусь на второй год?

— Зависит от того, как ты его используешь.

— Ну, если мне достанутся те же преподы…

— Ладно, я понял. Значит, либо переходишь в десятый, либо мы тебя переводим в другой лицей. О'кей?

— О'кей! Знаешь, у меня приятная новость, это насчет Хлои.

Он объявил это довольно мрачным тоном. Из чего я вывел, что его подружка прошла отбор на чемпионат Европы по DDR, [21]это нечто вроде акробатического танца на электронном ковре, где нужно быстро ставить ноги в клеточки, указанные стрелками на экране.

— Ну, передай ей мои поздравления.

— Это будет в Берлине, в начале июля. Но мама не разрешит мне туда поехать. Особенно, если я застряну в девятом.

Я обещал Жюльену поговорить о поездке с его матерью за ужином. Мы еще раз проплыли стометровку, и на сей раз, он великодушно дал мне победить.

* * *

Вечером, сидя перед размороженной пиццей, мы с ним переглянулись за спиной у Коринны и без слов дружно решили, что ввиду ее состояния сейчас не время обсуждать планы на каникулы. Антибиотики подавили ее начинавшийся грипп, зато, как ни странно, спровоцировали лютую зубную боль.

Посмотрев телефильм, она пошла в спальню и моментально уснула, а я стал играть с Жюльеном на его Nintendo, и мы засиделись до половины второго. Когда я наконец нырнул под одеяло, Коринна что-то пробормотала во сне, и я отреагировал на это весьма своеобразно: затаил дыхание, боясь ее разбудить, словно лег в супружескую постель после того, как провел ночь с другой женщиной.