Райские новости - Дэвид Лодж Страница 69

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал Бер­нард.

— Кто такая Софи? — поинтересовалась Тесса.

— Я так ее называю, потому что не могу произнести ее фамилию, — ответил, защищаясь, мистер Уолш.

Бернард объяснил, кто такая Софи Кнопфльмахер.

— Да, ребята, вы тут даром времени не теряли, — за­метила Тесса. — Похоже, вы оба обзавелись подругами.

Бернард преувеличенно весело рассмеялся, избегая встречаться с отцом взглядом.

— Значит, завтра у нас большой день, папа, — ска­зал он.

— Что в нем такого большого?

— Тебя приедет повидать Урсула.

— Ах, ну да. — Судя по его виду, это его ничуть не вдохновляло. — Надеюсь, она не собирается оставать­ся надолго. Я быстро устаю.

— Она очень больная женщина, папа, ты должен быть к этому готов. И она вкладывает в эту встречу множество чувств. Вам обоим предстоит нелегкое ис­пытание. Будь с ней подобрее.

— Подобрее? С чего вдруг мне быть с ней добрым? — возмутился мистер Уолш.

— Я имею в виду, терпеливым, понимающим. Ласко­вым.

— Ты еще вздумаешь учить меня, как мне вести се­бя с собственной сестрой, — проворчал мистер Уолш. Но задал несколько вопросов о подготовке этого ви­зита, и Бернард почувствовал, что по крайней мере заставил старика осознать важность этой встречи для Урсулы. Когда они уходили, вид у него был задум­чивый.

Иоланда заказала столик в тайском ресторане в не­скольких кварталах на север от канала Ала-Ваи. Этот район, как и большая часть Гонолулу за пределами Вайкики и центра города, имел неряшливый вид вре­мянки, и ресторан тоже снаружи выглядел малообеща­юще: поставленные в форме буквы «Г» дощатые сарай­чики с рифлеными крышами и торчащими из стен уродливыми кондиционерами. Но внутри он оказался прохладным оазисом — звенящие струи фонтанов, восточные гобелены, вентиляторы под потолком и бамбуковые ширмы. Посетители не были похожи на туристов.

Иоланда ждала за столиком в углу. Пока Бернард знакомил женщин, они обе исподтишка разглядывали друг друга. Иоланда выразила свои сожаления по пово­ду несчастного случая, и Тесса натянуто заявила, что, как она поняла, Иоланда была не виновата. Тесса ни­когда прежде не пробовала тайской кухни и казалась раздраженной, а может, и запуганной осведомленнос­тью Иоланды.

— Закажите для меня сами, — сказала она, закрывая меню. — Я не очень-то разбираюсь в экзотической еде.

У Иоланды вытянулось лицо.

— О, простите. Если бы я знала, не предложила бы тайский ресторан.

Это легкое недоразумение отнюдь не ослабило дур­ных предчувствий Бернарда — он и так сомневался, разумно ли знакомить Тессу с Иоландой. Но когда они сделали заказ, Тесса спросила, как пройти в дамскую комнату, и Иоланда пошла с ней. Отсутствовали они достаточно долго, потому что Бернард почти допил тайское пиво. Он предположил, что состоялся обмен какими-то признаниями и в конце концов была про­изведена некая взаимная оценка, признанная удовле­творительной, потому что, вернувшись за стол, обе женщины, казалось, несколько расслабились и держа­лись друг с другом более непринужденно. Беседа, в ко­торой Бернард почти не принимал участия, вертелась в основном вокруг воспитания детей. Иоланда искусно вывела Тессу на проблемы Патрика, о чем та могла го­ворить без устали.

Они расстались на ресторанной автостоянке, по­тому что Бернард должен был отвезти Тессу к Урсуле. Он с деланной небрежностью поцеловал Иоланду в щеку, мучительно сознавая, что Тесса наблюдает за ним с сардонической усмешкой, и Иоланда прошепта­ла ему на ухо:

— Твоя сестра что надо, она мне нравится.

Потом села в свою ржавеющую «тойоту» и с грохо­том покатила прочь.

— Ну что ж, должна сказать, что у тебя вкус лучше, чем у Фрэнка, — отметила Тесса, пока они шли к маши­не. — Хотя не представляю, что она в тебе нашла.

— Вероятно, мое великолепное тело, — сострил он. Тесса засмеялась, но бросила на него проницательный взгляд, словно пытаясь точно оценить, какова в этом доля шутки.

Они ехали в Макаи-мэнор вдоль побережья, и Бер­нард остановился на смотровой площадке рядом с Ал­мазной головой, чтобы сестра полюбовалась виндсер­фингистами. Тех было не так много, как в выходные, и Тесса смотрела на них лишь со слабым интересом и рассеянно. По-видимому, ее мысли были заняты чем- то другим.

— Урсула тебе что-нибудь говорила насчет своего завещания? — спросила она, когда они снова сели в ма­шину.

— Нет, — ответил Бернард. — Во всяком случае, с тех пор как получила все эти деньги. До этого она дей­ствительно говорила, что хочет кому-то что-то оста­вить, например мне, чтобы ее помнили. Я убедил ее по­тратить все, что у нее есть, чтобы остаток жизни она провела с наибольшим комфортом.

— С твоей стороны это было бескорыстно, Бер­нард, — заметила Тесса. — И теперь, когда Урсула бога­та, она, вероятно, отблагодарит тебя, оставив все свое состояние тебе. Что ж, полагаю, ты этого заслужива­ешь. И видит бог, тебе эти деньги пригодятся. Но долж­на сказать, что мне это кажется несправедливым. День­ги должны перейти к папе, а потом, в свое время, ко всем четверым из нас: тебе, мне, Брендану, Димпне, и необязательно в равных долях. В конце концов, какое отношение к папе и Урсуле имеют Брендан и Димпна, и потом, они оба и так хорошо живут.

Бернард пробормотал что-то неразборчивое.

— Но после того, что ты рассказал мне вчера вече­ром, не думаю, чтобы Урсула оставила свои деньги па­пе, во всяком случае, не все. Буду с тобой вполне откро­венна, Бернард... я размышляла над тем, что ты мне вче­ра рассказал, и считаю, что ты прав, поэтому вот мой вклад в гласность семейства Уолшей: я хочу часть этих денег для Патрика, а еще лучше — большую часть. В на­стоящий момент мы более-менее справляемся. В тече­ние учебного года он каждый день ездит в специаль­ную школу на такси. Но он не может оставаться дома до бесконечности. За ним постоянно надо следить, и я не смогу этого больше делать — с Фрэнком или без Фрэнка. В конце концов он должен будет отправиться в какое-нибудь заведение, где ему обеспечат надлежа­щий уход, а самые лучшие заведения — частные. Если бы мы могли учредить что-то вроде трастового фонда, это было бы совсем другое дело...

— Я понимаю твои чувства, — сказал Бернард. — Но, Тесса, помилуй, это дело Урсулы. Я понятия не имею, как она собирается распорядиться своими деньгами.

— Но ты можешь на нее повлиять. Ты же ведешь ее дела, разве не так?

— Не до такой степени, нет. — Он помолчал, разду­мывая. — Если бы этот разговор происходил две неде­ли назад, я бы сказал: «Ради бога, забирай все Урсулины деньги, насколько это от меня зависит, и не стоит бла­годарности». Но с тех пор я встретил Иоланду. В насто­ящий момент мне нечего ей предложить. Ни дома, ни сбережений. У меня даже нет нормальной работы. Не стану отрицать, что значительное наследство было бы мне очень кстати.

— Ты что, хочешь на ней жениться?