Наследство - Кэтрин Вебб Страница 69

В прошлую пятницу я ездила в Кондон, чтобы забрать его вещи из клуба и с работы. Ты просто не поверишь, какую разруху и запустение я увидела в городе. От этого у меня внутри все застыло.

Итак, я останусь здесь, тем более что, хотя мне бесконечно больно доверять это бумаге, я еще не простила тебя, мама. За то, что ты не приехала на похороны Чарльза. Твое неприятие его в качестве зятя никогда не было так уж велико, а неприязнь к поездкам настолько сильна, чтобы заставить тебя воздержаться от приезда и таким образом нанести ему оскорбление. Это пренебрежение не осталось незамеченным среди наших знакомых. А как же я? Неужели ты не догадывалась, что я нуждалась в тебе, что в такой день мне необходимы были твои поддержка и помощь? Что у новоиспеченной вдовы может не хватить сил и стойкости? Пока я ограничусь сказанным. Мне необходимо привыкнуть к жизни без моего мужа и научиться заботиться о себе самой, маленькой Лоре и моем еще не родившемся ребенке. Не думаю, что на сегодняшний день ты или кто бы то ни было может требовать от меня большего.

Мередит.

Не успеваю я дочитать, как раздается звонок в дверь. Слезая с подоконника, я морщусь от боли в затекших ногах. Я спускаюсь вниз, замираю, услышав, что Бет открывает дверь, после чего раздается голос Динни. Первое мое побуждение — скорее вниз, выбежать навстречу, увидеть его, разрядить обстановку. Да только ноги меня не слушаются. Я застываю на месте, держась за перила, и слушаю.

— Как дела, Бет? — интересуется Динни, и вопрос звучит более весомо, чем должен был бы в нормальной ситуации. Многозначительнее.

— У меня все прекрасно, спасибо, — отвечает Бет; что-то странное слышится мне в ее тоне, но я не могу понять что.

— Только… Эрика сказала, что ты…

— Что про меня сказала Эрика? — резко спрашивает она.

— Что ты была не рада возвращению. Что хотела уехать.

Я не слышу, что говорит на это Бет. Если вообще говорит что-то.

— Можно мне войти? — Судя по голосу, Динни нервничает.

— Нет. Я… Мне кажется, не стоит. Я… сейчас занята, — врет Бет, и я так явственно чувствую, как она напряжена, что у меня даже начинают ныть плечи.

— А… понятно. Ладно, вообще-то, я заскочил поблагодарить Эрику за детские вещи, которые она принесла Хани. Хани даже улыбнулась, когда я их принес, — просто удивительно.

Я улыбаюсь, слыша это, но не уверена, поймет ли Бет, какая это, видимо, редкость — улыбка Хани.

— О… хорошо… я ей передам. Или, если хочешь, позову ее… — чопорно произносит Бет.

— Нет, нет. Не нужно, — торопится Динни, и улыбка снова сползает с моего лица.

Снова молчание. Из открытой двери тянет сквозняком, холодный воздух добирается и до меня.

— Слушай, Бет… Мне нужно поговорить с тобой… о том, что случилось тогда. Есть кое-что, чего ты, по-моему, не поняла…

— Нет! — встревоженно перебивает Бет, повышая голос. — Я не желаю об этом говорить. Все в прошлом.

— Разве? А ты уверена? — мягко возражает он, и я, затаив дыхание, ожидаю ответа Бет.

— Да! О чем ты? Конечно, все в прошлом.

— Я хочу сказать, есть вещи, которые трудно выбросить. О которых трудно забыть. Мне, например, трудно…

— Значит, нужно как следует постараться, — ледяным тоном прерывает Бет. — Старайся лучше.

До меня доносится звук шагов по плиткам. Представляю, как Бет разворачивается, пытаясь сбежать.

— Но все не так просто, понимаешь, Бет? — снова обращается к ней Динни, сейчас его голос обретает уверенность. — Раньше мы могли… мы, бывало, говорили обо всем, ты и я.

— Это было слишком давно.

— Знаешь, не надо пытаться, чтобы все было по-твоему, Бет. Не можешь же ты делать вид, будто ничего не произошло, просто умыть руки и откреститься от всего — от меня…

— Я не желаю об этом говорить. — Она чеканит каждое слово ледяным тоном.

— А ты уверена, что у тебя есть выбор? Есть кое-что, о чем тебе обязательно надо узнать. — Динни отвечает не менее твердо.

— Не надо, — молит Бет совсем другим голосом, упавшим, полным страха. — Прошу тебя, не нужно.

Долгая, тягостная пауза. Я не решаюсь перевести дыхание.

— Приятно было повидаться с тобой, Бет, — наконец нарушает молчание Динни, и снова это не кажется обычной, брошенной вскользь, вежливой репликой. — Я уж думал, этого никогда не случится. Ну все, до свидания.

— Нам не нужно было сюда приезжать. Я бы ни за что и не поехала, если бы не…

— И скоро уедешь, да?

— Да. Скоро. После Нового года.

— Так и будешь жить без оглядки назад? — Я так и чувствую горечь этих его слов.

— Да. — Голос Бет уже не так тверд.

От холодного воздуха меня пробирает дрожь, я умираю от желания узнать то, что знают они, вспомнить это.

— Ну, тогда я пошел. — Кажется, Динни признал поражение. — Поблагодари от меня Эрику. Надеюсь… надеюсь, мы еще увидимся, Бет, прежде чем ты исчезнешь.

Я не слышу, что отвечает Бет, только хлопок двери и неожиданный громкий вздох, как если бы тысячи невысказанных слов разом вырвались из ее груди, отозвавшись гулким эхом под высоким потолком холла.

Я еще какое-то время медлю на лестнице, прислушиваюсь к шагам Бет, входящей в кабинет. Слышу, как скрипит кресло, когда она резко садится в него, и больше ничего. Проще было бы, думаю я, выжать признание из этих каменных стен, чем из моей сестры. Расстроенная, я возвращаюсь на чердак, забыв о прежнем пиетете перед стариной, рывком поднимаю крышку красного чемодана и снова перебираю пожитки Кэролайн. Здесь наверняка должно найтись еще что-то, что я пропустила. Какая-то подсказка, которая расскажет, кем был тот младенец на фотографии и что с ним стало. Которая объяснит мне причину лютой ненависти Кэролайн к Динсдейлам, настолько сильной, что из-за нее в душе не осталось места даже для любви к собственной дочери. Но вот я выгребла из него все, а ничего не прояснилось. Я прекращаю поиски и, присев на корточки, замечаю, как дрожат руки. Нагнувшись, я собираюсь положить на место один из бумажных свертков, как вдруг взгляд падает на что-то, чего я до сих пор не заметила. Бумага, которой оклеено дно чемодана, надорвана и в одном месте отошла. А под оторванной бумагой что-то спрятано, так что виден только уголок. Это конверт. Я вынимаю его, вижу, что он надписан не рукой Мередит. Сердце колотится, пока я читаю письмо.

Вскочив на ноги, я несусь в кабинет. Огонь в камине пожирает внушительное полено, распространяя жар.

— Бет! Я нашла кое-что! В вещах Кэролайн, — объявляю я.

У Бет напряженный вид. Она еще не простила меня за то, что я наговорила у пруда.

— Что там? — спрашивает она без выражения.

— Это письмо к Кэролайн, я нашла его за бумагой, которой обклеен ее чемодан, и оно очень древнее, написано еще до ее приезда в Англию. Ты только послушай!