Архитектор снов - Этери Чаландзия Страница 68

Наутро ему в кабинет позвонили. Захватанная телефонная трубка аж подпрыгнула на аппарате. Шох поймал ее и прижал к уху. Звонивший представился врачом-стоматологом, поинтересовался делами Шоха, состоянием его зубов и десен, самочувствием близких, настроением вообще. Шох, которого прямо закрутило от бешеной активности этого веселого голоса, в ответ что-то невпопад промычал. После подробного рассказа о собственном житье-бытье и доверительной жалобе на жлобов-бюрократов, измывающихся над честными тружениками малого бизнеса, неугомонный абонент сообщил, что у него нашлись довольно любопытные документы, которые имеют отношение к одной из безвременно почивших и которые он мечтает показать такому высококвалифицированному и искушенному специалисту своего дела, как следователь Шох. Совершенно оглушенный этой речью, Шох сдался на дешевую лесть и помчался в стоматологию.

Теперь он смотрел на засушенную анаконду, прибитую под потолком, и проклинал себя за свою доверчивость. Новость о странной и пугающей смерти мгновенно облетела все газеты и многочисленные публикации, украшенные фотографиями и ужасающими подробностями, переполошили неврастеников, алкоголиков и прочих неспокойных личностей. В участок начали названивать полоумные, «обладающие бесценными для следствия сведениями». Большинство из них были свои, давно и хорошо изученные и прикормленные психи на выписке. Обычно они обострялись по весне или осенью, а некоторые независимо от сезона вдруг норовили повиснуть на собственном балконе на тринадцатом этаже или выходили на прогулку по мосту в голом виде и с теннисной ракеткой в руках. Их отлавливали, везли в психушки, прокалывали положенный курс и через некоторое время выпускали. Так повторялось с будничной регулярностью. Однако этот товарищ в белом халате в их списках не значился. «Пока не значился», – подумал Шох, присматриваясь к челюсти, вставленной в тыкву. Обстановка в кабинете никак не противоречила его прогнозам.

Внезапно за спиной Шоха что-то зашуршало. Он напрягся и резко повернулся пузом вперед, на всякий случай нащупывая на боку кобуру.

– Ага! – с ликованием воскликнул невесть откуда выпрыгнувший товарищ в белом халате. – Это вы! Наконец-то! Как же я вас ждал! Как же я рад вас видеть, дорогой вы мой человек!

Раскинув руки, он полез к Шоху целоваться. Тот едва оторвал от себя радушного хозяина.

– Вы кто? – простонал он, оттирая со щек следы пламенных поцелуев.

– Я – Геннадий Жук! Врач! Стоматолог! – сообщил тот. – Если хотите, можно запросто, друзья называют меня Жуйкин Ген.

– Жуйкин… А-а… Так вы… – Шох вынул из кармана потрепанный блокнот и выставил его впереди себя, словно защищаясь. – Это вы мне звонили?

– Я! Я звонил, – радостно подтвердил стоматолог. – Вам, кстати, помощь не нужна? – он радушно распахнул дверь за своей спиной.

Шох изогнулся, заглядывая в образовавшийся проем. Там в лучах солнечного света сияло огромное и ужасное стоматологическое кресло. На Шоха пахнуло страшным запахом, его передернуло, и он отступил.

– Нет, не нужна, – он подозрительно оглядел врача. – А у вас лицензия-то есть?

– Есть, есть, у нас здесь все в полном порядке, – стоматолог прямо подпрыгивал от переполнявших его чувств. – Мы и вашему Петру Васильевичу из отдела вневедомственной охраны недавно помогали. Приятнейший человек!

Шох только бровями повел. Петр Васильевич Полукружный, стукач и редкая скотина, помер на прошлой неделе, как раз после того, как где-то ловко и дешево починил свои гнилые зубы. Вопреки всем законам человеколюбия он осчастливил своей смертью и семью, страдавшую от его беспробудного алкоголизма и вспышек прямо какого-то коровьего бешенства, и коллектив, освободив свое кресло и создав кому-то неплохие перспективы для карьерного роста. Однако Шоху от всего этого ничего не прибыло и не убыло.

– Понятно. Так что там у вас? – Шох решил не отвлекаться.

Врач покивал головой, дескать, да, да, конечно, я понимаю, пора к делу, и поманил гостя к своему столу. Стол был обычной сосновой дверью, уложенной на ножки – опоры. В круглую дырку, очевидно, пропиленную для ручки, были изобретательно пропущены компьютерные провода. Рядом с компьютером, и тут сердце Шоха дрогнуло, в крошечном горшке стоял изумительный, изумрудный, свежий, юный, наглый и еще не развернувшийся побег алоэ. Шох заулыбался, потянулся было к этому чуду природы, но внезапно между ними и ростком шлепнулся большой конверт. Шох взял себя в руки.

– Вот, смотрите, – стоматолог, почесываясь и похохатывая, вытряс из конверта два снимка и лихо, с хлестким звуком, поддел их под скобку на светящемся экране на стене. – Видите?

Шох уставился на снимки. На обоих были изображены зубы, упакованные в ровный ряд челюстей. Шох постарался сосредоточиться, но маленькое зеленое чудо манило и отвлекало его.

– Ну, вижу, – проворчал он.

– Ну, вы смотрите, смотрите, – великодушно разрешил врач, присаживаясь на край стола и надкусывая край неизвестно откуда взявшегося яблока.

– Да чего тут смотреть! – возмутился Шох. – Зубы как зубы!

– Как так? – врач искренне удивился и спрыгнул со стола. Он подошел к снимкам.

– Вы что, не видите? – чуть ли с обидой произнес он, показывая пальцем на снимки. – Вот тут. И тут впадинка совпадает. Да посмотрите вы как следует!

«Не надо его злить, – внезапно пронеслось в сознании Шоха, – с ним надо ласковее, аккуратнее».

– Ну, – прищурившись, начал лгать он. – Что-то вижу…

– Ни черта вы не видите, – в отчаянии завопил врач, барабаня пальцами по своим «неопровержимым доказательствам». – Вы не понимаете, что эти снимки похожи? Да, это разные люди, и обращались они с разными проблемами, – он присмотрелся. – Вот тут была восьмерочка с кариесом, а здесь – так просто кусок зубика отвалился. Видите! – вновь заорал он на Шоха.

– Вижу, вижу, – успокоил его Шох. – Но ничего не понимаю.

Шох думал, что теперь его просто ногами затопчут, но неожиданно врач обрадовался.

– А я вам объясню, – произнес он, довольно потирая руки. – Дело в том, что эти зубы принадлежат… – он потянул паузу, -…родным сестрам!

С этими словами он шлепнул на стол перед Шохом две папки – две истории болезни.

– Одну из них вы нашли вчера в пустой квартире, а вторая… Смотрите сами, капитан! – пророкотал он и впился в яблоко. Сок плода щедро брызнул во все стороны.

– Майор… – инстинктивно пробормотал Шох.

На одной медицинской карте чудовищными каракулями было выведено незнакомое ему имя какой-то Варвары Андреевны Авельевой, а на другой… следователь захлопал глазами – Авельевой Майи Андреевны. Шох сунулся в свой блокнотик, пошелестел страницами, растеряно потер переносицу. Имена и цифры плясали у него перед глазами, выстраиваясь в какую-то невообразимую головоломку.

– А… Вот оно что… А это точно?– запинаясь, спросил он. – Она же вроде Андреева? Майя Андреева. Может, это у вас ошибка какая-то?