Коллекция поцелуев - Венди Хаггинс Страница 66

ДЖОЭЛ БЫЛ ПРАВ. Мой список поцелуев действительно вырос за время, проведенное во Франции и Аргентине. Поцелуи ради смеха. Спонтанные поцелуи. Прекрасные мгновения с потрясающими ребятами-иностранцами, которые могли заставить меня улыбаться или смеяться до колик. Я не воспринимала это всерьез, ведь мое сердце было прочно запечатано, и этой печатью было одно-единственное имя.

Джоэл сдержал обещание писать мне, и я запоминала наизусть все его письма. Мы узнавали любимые песни и книги друг друга. Я рассказывала ему о каждом новом странном блюде, которое пробовала, а он вдохновлял меня пробовать как можно больше. Я рассказала ему о своей семье, а он мне о своем брате: о том, как близки они были и в какой депрессняк вгоняют его письма брата из тюрьмы. Мы столько всего рассказывали в этих письмах, и все же в каждом его слове я чувствовала некую отчужденность. Он осторожно избегал откровений. Но тем не менее всегда был добр и пытался меня подбодрить.

Моника и Лин не очень часто писали мне, но звонили по скайпу или вайберу. Кензи лучше всех снабжала меня самыми свежими сплетнями о жизни в «Пиктоне», не упуская подробностей.

Моника с Дином разошлись в первый месяц выпускного года. Вероятно, оба были слишком заняты спортом и стали мало времени проводить вместе. Лин и Паркер расстались чуть позже, осенью, после бала оба получили приглашения в колледжи, но в разных штатах. Мика и Квами были застуканы целующимися после баскетбольного матча – кажется, он все‐таки добился ее. У Квинтона и Камиллы в марте родился ребенок. Госпожа Эрнандес постоянно расспрашивала Кензи обо мне, а наша чирлидерская команда заняла третье место на соревнованиях штата.

Кензи и Винсент были вместе весь выпускной год, и оба получили приглашения в Университет Джеймса Мэдисона. Моника поступила в Университет Виргинии, а Лин – в соперничавший с ним виргинский Политех. Таким образом, я смогу узнавать сразу о трех колледжах из первых рук, так что жаловаться мне не на что.

Мама начала встречаться с парнем по имени Деннисон и, если верить Зебби, хохочет, как девчонка, и дома вечно что‐то напевает, пританцовывая. Папа и Джеки по‐прежнему вместе. Папа официально представил ее как свою пару, пригласил к ним домой как раз перед моим отъездом. Это было немного неловко, но я была мила с ней, и она со мной тоже.

Когда я вернулась в Штаты на выпускной, все казалось каким‐то нереальным. Я уже свободно могла говорить на трех языках, если считать английский, и много думала насчет работы. Чаще всего меня посещала мысль пойти в стюардессы. Я слышала, что это далеко не такая простая работенка, но, с другой стороны, разве на любой работе не так? Просто… мне кажется, я не готова быть офисным планктоном. Плюс стюардессам ежегодно положены бесплатные билеты на самолет, а у меня в списке еще много мест, которые я хотела бы посетить.

Однако сначала нужно было решить самые насущные вопросы. Мне предстояло посетить церемонию выпуска и разобраться наконец с мистером Джоэлом Руддиком, которому я не собиралась больше позволять избегать меня. Со слов Кензи, он не был замечен с другими девушками, пока меня не было, что вселяло надежду. Она особенно пристально следила за его отношениями со Сьеррой, но та практически постоянно находилась в отношениях с другими парнями. Я понятия не имела, сохранил ли еще Джоэл свои чувства ко мне, как я к нему. Все‐таки год – срок немалый. Однако сегодня я намерена узнать это наверняка.

Школьный стадион превратился в филиал дурдома и для родителей, и для учеников. Все жарятся на солнце. Ребята в темно-синих костюмчиках, девчонки в белых платьях. У меня на академической шапочке блестящая Эйфелева башня. Часть моей души так и осталась в Буэнос-Айресе и Париже. Закрывая глаза, представляю себе улицы этих замечательных городов. Знаю, я многое пропустила, пока отсутствовала, но никогда не буду жалеть об этом.

И все же как здорово увидеть снова всех своих любимых. На линейке я, Моника, Лин и Кензи встали, держась за руки. Они в один голос твердят, как я изменилась, но, когда прошу их объяснить, в чем именно, девчонки теряются и не могут ответить. Смотрят на меня как на повзрослевшую, что ли, и я понимаю, что они имеют в виду. Они тоже, на мой взгляд, изменились – повзрослели.

Я пытаюсь найти место, где выстроились ученики с фамилией на «Р», пока наконец не нахожу Джоэла. Вон он стоит в съехавшей набок шапке выпускника. Он не стал ее украшать. Я не сомневалась, что он не будет заморачиваться.

Со стороны замечаю изменения и в нем. Стал выше, шире в плечах, и лицо… стало тоже шире, что ли. Но даже на расстоянии вижу, что его глаза по‐прежнему сияют светло-синим оттенком. Его губы по‐прежнему четко очерчены, и их хочется целовать. Чем дольше я смотрю на него, тем сильнее меня будоражит от волнения.

Я направляюсь к ряду ребят с фамилией на «М», когда начинает играть музыка. Под торжественную мелодию мы выходим на поле стадиона. У всех на лицах улыбки. И все наши тяготы и неприятности минувших лет словно вмиг испаряются.

Проходим, подбрасывая шапки в воздух.

Наши семьи в этот момент находятся в состоянии, похожем на экстаз. Люди повсюду: на стадионе, на газоне, на парковке. С родителями мы условились встретиться у машины. Зеб теперь выше меня на два дюйма – факт, который он упоминает при любом удобном случае. Еще он стал носить брекеты, и у него появились волосы в подмышках. Непривычно как‐то.

Джеки стоит рядом с папой, сверкая кольцом с крошечным бриллиантом на левой руке. Да, это произошло во время моего отъезда, спустя всего несколько недель после того, как все бумаги о разводе были окончательно оформлены. Между мамой и папой ощущается некоторая неловкость, но они оба рады за меня и стараются не обращать друг на друга внимания.

Отмечать свой выпуск я не намерена – никто из нашей родни не может себе позволить приехать. Так что нечего и заваривать кашу. Сегодня вечером я приглашена к Кензи домой – там будут отмечать ее окончание школы. Жду не дождусь.

– Фоточки! – говорит мама.

Я сфотографировалась со всеми членами семьи, а Зеб отыскал всех трех моих подружек, чтобы мы вчетвером могли сфоткаться вместе – одно серьезное фото, а одно дурашливое. Когда мы прощались, я заметила, как госпожа Эрнандес садится в машину.

– Сейчас вернусь, – сказала я родным.

На протяжении всего года моего отсутствия госпожа Эрнандес следила за моими новостями в соцсетях, не оставляла без коммента ни одной фотографии и при случае поддерживала советом. Я всегда буду обязана ей. Всю свою жизнь. Я поймала ее до того, как она села в машину, и ее лицо озарилось при виде меня.

– Ах, это ты, Зэй! Я так рада видеть тебя!

Она придвинула меня к себе и поцеловала в обе щеки, а я крепко обняла ее.