Спонсоры. Нет проблем, или Небольшие трансбалканские хроники из страны спонсоров - Жеральдин Бегбедер Страница 61

— Признавайтесь-ка, вы ведь струхнули, Francuzi? Вы ведь поверили и чуть в штанишки не наложили, а?

Новый приступ гомерического хохота.

И сразу же, не дожидаясь нашего ответа, начинает спрашивать, был ли он, по нашему мнению, убедителен в роли типа, которого вот-вот кокнут; он, видите ли, в глубине души уверен, что у него настоящий актерский талант. Он страстный поклонник Аль Пачино и Де Ниро и, если бы захотел, мог бы тоже стать великим артистом.

Я никак не приду в себя. Я же и впрямь поверила во всю эту бредятину, я уже видела нас на полу, в луже крови, изрешеченных пулями, я уже видела крупные заголовки в черногорских и сербских газетах, в «Политике», «Глace», «Новостях», «Стар», хрен знает еще каких. Я видела заметки, посвященные сенсационному событию.

«Почетный президент Черногории убит на собственной яхте во время сведения счетов между спонсорами. Почетный президент Черногории спекулировал сигаретами, контрабанда принесла ему свыше трех миллиардов евро. В деле замешаны апулийская Сакра Корона Унита, неаполитанская Каморра и даже сицилийская мафия. Но при чем тут двое подданных Франции, эти Francuzi, зачем они были здесь? Следствие продолжается…» — все это неизбежно появилось бы на первых полосах ежедневных газет.

Внезапно чувствую, что напряжение спадает, я вымотана, слабость ужасная. Ощущения те же, как когда я однажды сперла в супермаркете белье, — страх, какого до того в жизни не испытывала, а потом вся — как сдутый шарик.

— Слушай, этот президент совершенно свихнутый, нормальный человек такого не проделает. Зато мы теперь хоть понимаем, во что влезли, — шепчет Ален, наливая себе порцию крепчайшего, но так и не опознанного напитка. — А хуже всего то, — продолжает он, осушив бокал до дна, — что все это вполне могло случиться на самом деле.

Эта последняя его фраза дает мне обильную пищу для размышлений.

Цеца, чьи размышления дальше дальнего от моих, сушит свой мозг, втягивая в себя дорожку кокаина, футболист, которого вряд ли ожидает блестящая карьера, если судить по тому, сколько дряни попадает в его организм через ноздри, следует ее примеру, Грека и его статисты тоже не теряются.

А Большой Босс, Мирослав и Клеопатра как ни в чем не бывало продолжают — с того места, где он был оборван вторжением псевдобандитов, — разговор о «Хеди Ламарр». Сейчас они с такой предельной серьезностью анализируют сценарий, как будто им уже поручили провести отбор для фестиваля. Важно понять, превосходит ли он остальные: ведь если снятому по этому сценарию блокбастеру и не суждено перевернуть кинематограф, то нашу-то судьбу — наверняка.

В эту минуту я понимаю, что мы поднялись на вершину горы, казавшейся нам неприступной, что все стало более чем конкретно с чертовым фильмом, который придется-таки снимать, и с кучей неприятностей и осложнений, которые только начинаются.

— Нам придется-таки снимать этот чертов фильм, — вторит моим мыслям Ален в некоторой панике от того, что его теперь ждет.

— Надо держаться, — с ученым видом заявляет Клеопатра, почувствовав, что Ален еле сдерживает дрожь, и стараясь опередить его тревоги и сомнения. — Постараешься — и будешь великим режиссером, никуда не денешься. И никаких причин беспокоиться, потому что все возможно.

Не знаю, верит ли она на самом деле в то, что говорит, или пытается себя убедить, но в талант Алена верит точно, и сейчас она похожа на человека, который поставил на лошадь всё, убежденный, что лучше ее нет на свете. А ведь это главное: показывать, что веришь. Потому что в итоге не только мы втянуты в игру, но и все постепенно становится на место, ну, почти все.

Клеопатра принимается развивать перед нами теорию о том, что, поскольку решающий вклад вносит мысль, надо готовиться к работе над своими мыслями. И предлагает нам координаты очень, очень просветленного гуру, который живет в пещере на вершине горы, где-то в Индии, да-да, тот самый, это к нему ездили Казнич, Мира, жена Милошевича и ее молодой любовник.

Я улыбаюсь, делая вид, что согласна, но глазами ловлю взгляд Алена. Надо его, насколько можно, успокоить, отогнать от него страх, хотя тот же самый гибельный страх медленно, но верно растет во мне самой.

И выпиваю до дна новый бокал адского пойла.