В открытом море - Пенелопа Фицджеральд Страница 6

Про каждую из старых барж, стоявших в затоне Баттерси-Рич, было известно, что даже за самым слабым, но зловещим звуком – не громче стука захлопнутой дверцы буфета – вполне могут последовать и куда более громкие и тревожные трески, издаваемые обшивкой судна, палубными досками, балками и наветренным бортом; порой все эти звуки сливались в громоподобные залпы или многоголосые стоны, казавшиеся почти человеческими. Это кричали и стонали в ожидании своих хозяев безумные старые суденышки, легко вздымаемые волнами прилива, поскольку никакого груза в трюмах у них не имелось.

Ричард, будучи неплохим командиром, даже сквозь прочную тиковую переборку сразу почуял напряжение, возникшее среди тех, что собрались у него на палубе. Если бы в давние времена он был мореплавателем и ходил на своем корабле по дальним морям, то команда никогда не сумела бы застигнуть его врасплох, предприняв, скажем, попытку мятежа.

– Я, пожалуй, пойду и объявлю собрание закрытым, – заявил он жене, – пусть отправляются по своим делам.

– Если хочешь, можно пригласить кого-нибудь к нам и немного выпить, – предложила Лора. – Если, конечно, там есть кто-то подходящий.

Она часто бессознательно подражала интонациям своего отца; и порой, как и ее отец, слишком много пила от скуки. Но сейчас Ричарда буквально переполняла благодарность и нежность к жене.

– А я сегодня «Кантри Лайф» ^[17] купила, – сообщила она.

Но Ричард уже успел это заметить. На «Лорде Джиме» поддерживался такой идеальный порядок, что любая новая вещь сразу становилась заметной. Журнал был открыт на странице с объявлениями о продаже земельной собственности и фотографией чудесной лужайки с кедровым деревом, от которого падала роскошная тень; на заднем плане виднелся дом квадратного сечения, который как бы пояснял, в чем, собственно, смысл этой лужайки. Похожие фотографии, где варьировались лишь размеры дома и название графства, публиковались в «Кантри Лайф» из месяца в месяц, и создавалось впечатление, что те, кто читает этот журнал, принципиально выше перемен или же сам журнал никаких подобных перемен не признает.

– Да нет, Ричард, меня совсем не этот дом заинтересовал, а чуть дальше, через несколько страниц. Там предлагается несколько домов, и все они значительно меньшего размера, – затараторила Лора.

– Я могу, например, предложить Ненне Джеймс заглянуть к нам после собрания, – сказал Ричард. – Я Ненну с «Грейс» имею в виду.

– Вот как? Ты считаешь ее хорошенькой?

– Как-то никогда ее с этой стороны не оценивал.

– А разве муж от нее еще не ушел?

– Боюсь, я не в курсе их семейных дел.

– Наш почтальон раньше говорил, что писем на «Грейс» ему носить практически не приходится.

«Раньше» – потому что теперь почтальон больше никому не носил писем; это случилось после того, как он дважды свалился на «Морисе» с плохо закрепленных сходней, и вся утренняя почта пропала, угодив в грязные замусоренные воды великой реки. Вот тогда Главное почтовое управление с полным на то основанием и уведомило обитателей плавучих домов с Баттерси-Рич, что доставка почты к ним более осуществляться не будет. Они признали, правда, что в обоих случаях мистер Блейк с судна «Лорд Джим» спас их сотруднику жизнь, и даже выразили желание принести ему официальную благодарность. Но письма с тех пор обитатели барж были вынуждены сами забирать из почтового офиса, и у Лоры порой возникало впечатление, что они живут за границей; во всяком случае, такая жизнь казалась ей не намного лучше, чем на чужбине.

– Мне кажется, Ненна – неплохой человек, – продолжал развивать свою мысль Ричард. – Нет, правда, очень даже неплохой. Хотя вряд ли мне захотелось бы остаться с ней наедине. Даже ненадолго.

– Интересно, почему?

– А потому, что я не уверен в том, как именно она может себя повести: вдруг у нее истерика случится или она, скажем, начнет одежду с себя срывать. – На самом деле нечто подобное однажды с Ричардом действительно случилось в офисе «Нестор и Сейдж», компании советников по инвестициям, где он работал. И теперь там хотели даже полностью сменить интерьер, сделав помещение офиса более открытым и современным.

Вернувшись на палубу, Ричард объявил, что собрание окончено, и все сразу вздохнули с облегчением. Стоя в дверях рубки и твердо держась на ногах, хотя судно уже довольно сильно качало, Ричард уже одним своим видом давал им понять: любые обстоятельства, какими бы сложными они ни казались, всегда можно успешно разрешить. И дело было вовсе не в том, что Ричард был так уж в себе уверен или казался таковым; просто он всегда умел трезво оценивать возможные перспективы.

Уиллис горячо благодарил молодого Мориса за поддержку:

– О, вы так удачно выступили… друзья, как говорится, познаются в беде…

– Рад был помочь.

Но Уиллис, уже вылезая из-за стола, все-таки не удержался и сказал:

– А знаете, я все-таки не верю, что этот ваш знакомый когда-нибудь на Торговом флоте служил.

В общем, вопрос о продаже явно оказался в подвешенном состоянии, понял Ричард. Решительно, но вежливо он проводил членов этой обветшалой ассамблеи к сходням, как всегда, испытывая огромное облегчение, оттого что вновь оказался на палубе. Первые осенние туманы уже окутали причал, не давая возможности видеть его во всю длину. Вокруг «Лорда Джима» крошечными лодочками лениво кружили морские чайки, и борт у ватерлинии был весь облеплен белыми перьями.

– У вас в любом случае еще есть время, чтобы потихоньку устранить беспокоящие неполадки, – сказал Ричард Уиллису, – ведь продать такое старое судно непросто, да и вообще это дело долгое. У вас ведь основная течь где-то в кормовой части, не так ли?.. и, по-моему, постоянно работают все четыре насоса?.. по одному у каждого кингстона?

Однако мнение Ричарда о состоянии «Дредноута» было столь далеко от действительности, что Уиллис счел за лучшее ничего ему не объяснять и отделался довольно странным жестом, отчасти напоминавшим попытку старшины отдать честь капитану. А затем поспешил вслед за остальными, ибо они уже сошли по сходням на причал и потихоньку тащились к своим домам. Всю центральную часть причала обычно занимали мелкие суда, используемые в основном только летом; теперь почти все они уже приготовились зимовать здесь, и некоторые, дважды пришвартованные, были заботливо укрыты брезентом от грядущей непогоды. Эти суденышки принадлежали так называемым любителям хорошей погоды. Из-за них обитателям старых речных барж приходилось далеко тащиться, почти до территории пивного завода, а затем через бак «Мориса» или «Грейс» перебираться по сходням на свои суда. Вуди, например, был вынужден преодолевать несколько таких препятствий – переходя с «Мориса» на «Грейс» и на «Дредноут», – чтобы добраться до своего «Рочестера», поскольку непосредственно рядом с причалом был пришвартован один лишь «Морис».