Сентябри Шираза - Далия Софер Страница 6
Сентябри Шираза - Далия Софер читать онлайн бесплатно
Фарназ быстро принимает душ и одевается: темно-синие брюки, белая водолазка и длинное, черное пальто — новая форма, навязанная правительством. Зеркало отражает бесформенную фигуру в полный рост — где ее былая соблазнительность? А ведь до революции обтягивающая юбка, облегающий кашемировый свитер и улыбка ярко-красных губ могла заставить маляра покрасить одну из комнат в ее доме бесплатно, а мясника отложить кусок самого нежного мяса. Фарназ придвигается к зеркалу, запудривает темные полукружья под карими глазами. Потом закручивает длинные черные волосы в пучок и набрасывает на голову платок.
Свежий воздух сада пронизывает сладкий аромат цветущего жасмина. Рядом со стареньким «рено» Исаака лежит собака — она обнюхивает шину. Надо отвести Ширин в школу и начать поиски Исаака. Вчера вечером она сказала дочери, что папе пришлось срочно уехать по делам.
— Что, вот так вот срочно? — спросила Ширин.
— Да, так срочно.
Дочь продолжала приставать с вопросами, и Фарназ велела ей идти спать. Вопросов больше не последовало, но в наступившем молчании ощущалась смутная тревога.
Фарназ стоит у железных ворот с чашкой чая в руке — смотрит, как начинается день: мимо нее торопливо проходят пешеходы, сигналят водители — не хотят потерять лишнюю минуту, дети — они недавно пошли в школу — с озабоченными лицами сгибаются под тяжестью огромных ранцев. Из дома выходит соседка, семенит через улицу.
— Яйца привезли! — бросает она Фарназ и убегает.
Уже год как идет война с Ираком, и даже появление яиц, сыра или мыла воспринимается как праздник. Фарназ никак не может свыкнуться с тем, что жизнь вокруг идет своим чередом, в то время как ее мир рухнул. Человек пропал, а в жизни города ничего не изменилось: магазины все так же открываются, в школах звенят звонки, банки меняют валюту, ярко-зеленые двухэтажные автобусы — мужчины внизу, женщины наверху — идут привычными маршрутами.
* * *
Яркое небо пригнетает унылую, бездушную, серую тюрьму к земле.
— Вам чего, сестра?
От ворот отделяется молодой человек. На вид ему лет восемнадцать, лицо серьезное, что характерно для молодых людей, которым впервые поручили ответственное дело. Из угла рта у него свисает сигарета.
— Я ищу мужа, брат. Вы не могли бы мне помочь?
Парень вынимает сигарету, картинно выпускает дым.
— А кто ваш муж?
— Его зовут Исаак Амин.
— Так. С чего вы взяли, что он у нас?
— Именно это я и хочу выяснить, брат.
Парень снова затягивается и глядит вдаль.
— Ну и почему я должен помогать вам?
— Потому что мой муж ни в чем не виноват. И потом, вы ведь добрый, порядочный человек.
— Вот вы говорите, он не виноват. Почему я должен верить вам?
Парень бросает сигарету, давит ее ногой.
— Брат, я всего лишь прошу сказать, здесь ли мой муж. Я ведь не прошу выпустить его.
Парень прикусывает нижнюю губу, что-то обдумывает и машет рукой.
— А ну вас к черту! — бросает он. — Я не хочу помогать вам. А делать то, чего я не хочу, вам меня не заставить. А теперь проваливайте… сестра.
Фарназ долго бредет по городу. Сентябрьский воздух прохладен — окна и двери балконов над ее головой закрываются. Лето уходит, а с ним и жужжание вентиляторов, запах влажной пыли из воздуховодов кондиционеров, звяканье тарелок в обеденный час, доносящееся через распахнутые окна, семейные разговоры людей, коротающих долгие, душные дни во дворах, щелкая тыквенные семечки и поедая арбузы.
В безоблачном небе над тюремным двором разносятся призывные крики муэдзина. Бисмилляхир-рахманир-рахим. Альхамдулилляхи раббиль-алямин, «Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Хвала Аллаху, Господу миров» [9].
Исаак и еще несколько заключенных идут к тюремной мечети. Сегодня Исаак уже проходил этой дорогой. Теперь солнце прямо над головой, значит, сейчас полдень — время для второй молитвы. Аррахманир-рахим. Малики яумиддин. «Милостивому, милосердному, в день суда». Исаак останавливается на углу в тени единственного тополя. Мужчины группами собираются у бетонных корыт с водой, омывают лица, руки, босые ноги, готовясь к молитве. Исаак подходит к свободному месту у корыта, снимает ботинки и носки. Сколько лет он наблюдал, как друзья, его работники, прислуга совершали ритуал омовения перед молитвой, однако не запомнил даже, какую прежде мыть руку, какую ногу вытирать. «Тебе мы поклоняемся и Тебя просим помочь! Веди нас по дороге прямой».
На утренней молитве Мехди — он все же иногда молится в мечети, чтобы умилостивить тюремщиков — показал ему, что и как делать, но потом Мехди вызвали на допрос, а обратно не привели. Исаак пытается вспомнить, что говорили сокамерники — так вспоминаешь сон, который постепенно всплывет в памяти. «По дороге тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших». Исаак смотрит, как человек рядом с ним полощет горло, потом сплевывает — и так три раза. Сосед поворачивается к нему:
— А ты чего ждешь?
— Забыл, что за чем следует, — отвечает Исаак так, будто когда-то он это помнил, но подробности ритуала вылетели у него из головы, забылись, как слова песни.
Сосед трижды промывает нос, прочищает ноздри, потом умывает лицо — сначала от уха до уха, потом ото лба до подбородка.
— Как можно такое забыть? — говорит он и подставляет правую руку по локоть под струю воды.
— Что за разговоры? — прикрикивает на них охранник. — Уж не брат ли Амин это? — обращается он к Исааку.
— Да.
— Неплохо придумано, брат, — мусульманином прикинуться. Только зря стараешься.
— Нет, господин… то есть, брат, я не прикидываюсь. Просто я думал, что молитва обязательна для всех. — И сам понимает, что это не вполне так. Как и Мехди, он надеялся: если молиться вместе со всеми, это сослужит ему добрую службу, пусть он и не мусульманин. Солнце палит голову, вены на висках вздуваются.
— Если, конечно, брат, ты не решил переменить веру.
— Да я… Все не так просто.
— Тогда марш обратно в камеру! А этот проступок будет занесен в твое дело.
Другой охранник хватает Исаака за руку и тащит через опустевший двор. Исаак представляет себе, как заключенные в мечети, сидя на коленях, лицом к Мекке, падают ниц и поднимаются, вполголоса бормоча молитвы. Исаак всегда радовался, что не должен соблюдать эти ритуалы, не должен по пять раз на дню бросать все дела и молиться. Теперь он жалеет, что не может вместе со всеми опуститься на колени и коснуться лбом прохладного молитвенного камня.
Охранник доводит Исаака до камеры, и Исаак просит у него аспирин; тот обещает принести таблетку. Снова оставшись в одиночестве, Исаак растягивается на матрасе. Через всю камеру до него доносится кисловатый запах крови — у стены напротив свалены в кучу грязные повязки Мехди. Исаак поворачивается на бок, лицом к стене — на ней кто-то нацарапал: «Чувствую, все будет плохо. Аллаху Акбар — Господь велик…» Вот уже сутки, как он в заключении, сегодня 21 сентября 1981 года. Ему хотелось бы вспомнить что-нибудь, связанное с этой датой, что-то конкретное, что он мог бы извлечь из памяти. И он вспоминает, как чуть ли не сорок лет назад впервые провел ночь с девушкой по имени Айрин Маккинли.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии