Огненное погребение - Владимир Нестеренко Страница 6

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Может, с ними встретиться, переговорить? Два миллиона пусть вернут, и мы о них забываем?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Я уже встречался.

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: И что?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Попросили больше не беспокоить. С разной степенью вежливости.

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Следовало ожидать.

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Теперь то же самое следует проделать и с Любой, объехать их всех. Езжай ты, мне неудобно по второму кругу.

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: А потом что?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: А потом, после того как вам откажут, я Любе посоветую один способ, как деньги получить. Вот пусть и занимается, вместо того чтобы у нас интересоваться, где ее наследство.

* * *

Москва, кафе, за столиком Люба и Саша.

САША: Ну что, поехали, отвезу тебя домой? У меня дел сегодня еще…

ЛЮБА: Сейчас поедем. Слушай, Саша, а в Москве что, никто не работает?

САША: То есть как это?

ЛЮБА: Ну, что они все то по улицам ездят, то в кафе сидят?

Саша смеется.

Раздается звонок мобильного телефона, Люба отвечает на звонок. Говорит по-цыгански.

Мамочка, здравствуй! Все хорошо. Всех нашла. Хитрые они. Нет, слабенькие. Слуги. А эта ничего, хорошая, любовница его. Мы с ней подружились. Из квартиры я ее выжила, дружба крепче будет. Я посмотрю еще, денег много, но они не у этих, у других. Может, приедешь? Тут весело. Хорошо, мама. Я позвоню. (Саше.) Ну все. Поехали домой.

САША: Ты на каком это языке разговаривала?

ЛЮБА: На сербском. У меня мать сербиянка.

* * *

Кабинет директора фирмы «ЕСД». За столом сидит директор, Павел Иванович Дыбенко, Алексей Степанович и Люба.

ДЫБЕНКО: Рад бы помочь, Алексей Степанович, но – увы, нечем. Нечем. Покойный Артур Альбертович перечислил на наш счет пять миллионов. Рублей, разумеется. Больше никаких денег нам никто не передавал. Документы ваши я посмотрел. Это внутренние документы вашей фирмы, уважаемый Алексей Степанович, и выдать шесть миллионов долларов на основании внутренних документов другой фирмы – нонсенс.

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Павел Иванович, из оффшора Савелюшкина переводили деньги на ваш оффшор. Буквально за день до гибели Артура Альбертовича.

ДЫБЕНКО: Алексей Степанович, вы заблуждаетесь. У меня и оффшора нет никакого, а был ли такой у Савелюшкина и куда он деньги перевел – здесь уж вам виднее. Не понимаю, почему мы возвращаемся к этому разговору, я ведь Николаю Михайловичу уже дал исчерпывающий ответ. (Смотрит на часы.) Прошу простить, но через пятнадцать минут у меня важная встреча.

В процессе беседы Люба незаметно берет со стола авторучку Дыбенко и прячет в сумочку.

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Спасибо, Павел Иванович, что уделили время. А что с пятью миллионами этими?

ДЫБЕНКО: Сегодня же распоряжусь, вернем. К сожалению, сделка не состоялась, искренне жаль. И очень жаль Артура, надежный был партнер, умнейший человек – и в миг не стало. Судьба.

Дыбенко встает из-за стола, Люба с Алексеем Степановичем тоже встают и прощаются. Люба с Алексеем Степановичем выходят из офиса «ЕСД» и идут к автомобилю.

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Ну вот, Люба, всех объехали. Везде одно и то же.

ЛЮБА: Этого директора Павел зовут? Не как-нибудь по-другому?

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Павел Иванович Дыбенко. И в документах так, а что?

ЛЮБА: Так просто спросила. Мы теперь куда?

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Нас в офисе ждут.

Люба и Алексей Степанович садятся в машину. За рулем Саша.

САША: Ну, что Дыбенко сказал?

АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ: Сказал, что на зарплату и на бензин денег даст.

САША: Ну хоть что-то по плюсам!

Люба открывает сумочку, перебирает в ней вещи, камера заглядывает внутрь, видна ручка, украденная со стола Дыбенко, зажигалка и визитная карточка:

«Левандовский Феликс Борисович, адвокат».

* * *

Офис Савелюшкина, кабинет Николая Михайловича, в интерьере – портрет Савелюшкина с траурной лентой. Кабинет обставлен просто по сравнению с пафосной комнатой переговоров.

В кабинете Люба и Николай Михайлович.

ЛЮБА: То есть получить эти деньги нельзя никак?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Этих денег в природе нет. Отец любил серые схемы, черные. Понимаешь, о чем я говорю?

ЛЮБА: Понимаю. Я у вас здесь уже научилась немного.

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Артур был мастером таких комбинаций, да вот видишь, не предусмотрел. По закону – нельзя.

ЛЮБА: А папа вопросы такие как-то решал?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Способы, которыми твой отец вопросы решал, вместе с ним ушли. Я этими делами не занимался, да и никто из нас.

ЛЮБА: Может быть, можно к кому-нибудь обратиться? Я в газете видела объявление: «Долги собираем».

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Это не те долги. Такие долги по объявлению не соберешь. Хотя… Знаешь, Люба, могу, наверное, тебе помочь. Был у отца один знакомый специалист. Правда, не видел я его давно, но найти можно.

ЛЮБА: А что за человек?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Надежный человек. Он пропал куда-то, но этим летом я его случайно встретил. В Крыму, в санатории.

ЛЮБА: Вы ему позвоните?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Дело в том, что я его видел, а он меня – нет. Семью фотографировал, он случайно в кадр попал. Я фотографии пересматривал и узнал его, да это уже в Москве было. Вот, посмотри.

Крупным планом фотография женщины с двумя детьми на фоне кактусовой аллеи. На заднем плане виден Андрей, он в форме, с дубинкой на поясе, искоса глядит в камеру, взгляд настороженный, недобрый.

ЛЮБА: Это ехать надо туда, раз телефона нет?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Ну да… Бери Сашу и езжайте с ним в Крым. Скажешь, что ты дочь Артура Альбертовича. Может быть, он так не вспомнит, скажешь, что у отца прозвище было, Снайпер. На меня сошлешься. Поезжай, там сейчас хорошо, тепло, заодно и развеешься, ты ведь дальше Владимира не бывала?

ЛЮБА: В Нижнем была, один раз.

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Вот и посмотришь, как оно, на юге. Здесь мы сами попробуем, что возможно, сохранить, а пока хотим предложить тебе небольшую сумму, пенсию за отца.

ЛЮБА: Пенсию?

НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ: Да. Пять тысяч долларов в месяц. Будешь, как в кассу, первого числа лично ко мне приходить и получать.

ЛЮБА: Николай Михайлович, вы мне сначала отдайте те деньги, что вам «ЕСД» перечислит, а потом уже о пенсии поговорим? Хорошо?

* * *