В незнакомых садах - Петер Штамм Страница 6

Трое братьев вели себя тихо и серьезно. Приятелей у них почти не было, хотя и враждебности к ним никто не испытывал. На улице они появлялись редко, а когда появлялись, то или шли куда-нибудь, или откуда-нибудь возвращались. Ничем особенным они не отличались, разве что иногда с ними происходили какие-то странности. Впрочем, странности эти были непростыми, порой оборачивались насилием и становились предметом пересудов всей деревни. Однажды Элиас и Томас, старшие братья, подожгли пустовавший амбар. Как и зачем они это сделали, выяснить так и не удалось, но вины своей братья не отрицали. В другой раз видели, как они убили кошку, в третий — кто-то из них оборвал провод, соединявший магазин и фонарь на противоположной стороне улицы. Пока фонарь падал, то, перед тем как вдребезги разбиться о тротуар, он едва не задел велосипедистку. Разрушения братья производили с серьезными, сосредоточенными лицами, никому при этом не желая зла. Когда их спросили, зачем они вылили соляную кислоту на машину одного из учителей, они сказали, им хотелось посмотреть, что из этого выйдет. Учитель потом сделал все, чтобы история не дошла до суда.

Симон, младший из братьев, ходил в школу вместе с сыном соседки. Некоторое время мальчики дружили. Иногда Симон наведывался в гости, ребята играли или читали комиксы, пока соседка не выгоняла их при хорошей погоде на улицу. К Симону же мальчики не заглядывали никогда. Соседка принимала это за должное. Она не могла представить себе, как выглядит квартира над магазином и что там может жить кто-то еще, кроме угасавшей больной.

Отец Рут погиб около десяти лет назад. Его машина упала в канал неподалеку от мельницы. А труп обнаружили только через три недели. Три недели пролежала машина вместе с отцом в канале. Из деревенских никто не считал произошедшее несчастным случаем.

Затем о Симоне стали поговаривать, что он принимает наркотики. Ходили слухи, будто он больше полугода живет на каком-то дальневосточном острове, пока однажды в газете не поместили извещение о смерти, уведомлявшее о длительной болезни и породившее новые толки. Томас уехал из дома, Элиас женился и жил на другом конце деревни, но соседка не видела, чтобы он хоть раз бывал у Рут за те годы, что они жили рядом.

Рут во всем отличалась от братьев. Она была очень нежным ребенком и прекрасной ученицей. Входила в организацию скаутов, посещала и даже руководила спортивными секциями, много занималась в воскресной школе. После учебы и до замужества она помогала отцу в магазине. Но потемки угнетали ее, и она вскоре исчезла все в том же закутке. Когда отец умер, семья продала магазин владельцу похожего заведения в соседней деревне. Мать же осталась жить в квартире наверху. Ей нашли сиделку, а Рут навещала ее почти каждый день.

Соседка обрадовалась, когда Рут поселилась рядом. С прежними жильцами у нее хорошие отношения не складывались из-за какой-то глупой, стародавней истории. В первый же день Рут со своей семьей пришла знакомиться, и соседка сразу влюбилась в двух благовоспитанных девочек, таких же жизнерадостных, как и мать.

Рут принялась обустраивать сад. Первым делом избавилась от высоких кустарников, которые разрослись на краю участка, защищая дом от взглядов прохожих, и посадила ягодные кусты. Она выращивала овощи и так ухаживала за клумбами, что у нее все время что-нибудь цвело. Муж появлялся в саду только для того, чтобы подровнять газон. Даже гриль Рут разжигала летом сама и приносила уже готовое жареное мясо в дом.

Казалось, Рут была счастлива. Но к ее счастью примешивалась робость, та робость, которая свойственна людям, перенесшим тяжелую болезнь и еще не поверившим в окончательное выздоровление.

— Какая милая семья, — часто повторяла соседка своему супругу и не могла ничего понять, когда однажды узнала, что брак распался, а муж Рут уехал.

Только тогда Рут сломалась. До этого она стойко держала все удары судьбы и никогда не падала духом, заступалась за братьев после их дряннейших проделок и даже после отцовой смерти ходила по деревне со спокойным и горделивым выражением лица. Случилось это не в одночасье, а постепенно, как на замедленном повторе — стены здания отделяются друг от друга, ломаются, рушатся, пока не остается одно облако пыли. Соседка видела, как Рут стоит в саду — согнувшись, с потухшим взором, держа грабли в руках и пребывая в полном оцепенении, — но ничем не могла ей помочь.

Соседка поставила открытку обратно на буфет. Открыла верхний ящик. Там лежали только скатерти и салфетки. Во втором ящике она нашла вязание: начатый свитер — вероятно, для одной из девочек. Потом открыла нижний ящик и вдруг, засовестившись, быстро задвинула его и распрямилась. Рядом с поздравительными открытками лежал скомканный листок со списком вещей, которые надо было взять с собой. Тапочки, средство для чистки линз, ночная рубашка, чтиво. Соседка сунула — возможно, чтобы выбросить, — листок в карман и вышла из дома, закрыв входную дверь на ключ.

Даже в июле стояла жара. На ночь Рут открывала окна, а когда утром закрывала их, в доме было холодно, и прохлада держалась до середины дня. Однако теперь, поскольку никто не дотрагивался до окон, дом прогревался от крыши до подвала. Воздух был затхлым и сухим, и лишь в кухне, где стояли растения, пахло, словно в оранжерее.

Комнаты хранили безмолвие. Порой звонил телефон — шесть, семь, восемь раз, а однажды донеслись приглушенные отзвуки марша. Кто-то из жителей квартала праздновал свое девяностолетие и пригласил оркестр. Люди собрались на улице: дети уселись на изгородях, а взрослые стояли и беседовали, умолкая, когда музыканты отыскивали нужные ноты и снова начинали играть. Оркестр играл торопливо, без всякого вдохновения. Музыканты не скрывали радости, когда пришло время складывать инструменты.

— Могли бы хоть форму надеть, — с неудовольствием сказала соседка мужу по дороге домой.

Ночью в сад приходили звери: кошки, а иногда еж, куница или лиса. Давным-давно соседка видела барсука. Он рылся в компостной куче. Но никто, кроме нее, никогда барсуков не видел, и она перестала рассказывать об этом, заметив, что ей не верят.

Как-то вечером поднялся сильный ветер. Высокая сосна на другой стороне улицы гнулась под его напором, а с березы сыпались мелкие ветки. Соседка стояла у окна и смотрела на улицу. Однажды сосна рухнет — она была старой, больной, и ее давно следовало срубить. Но квартиры напротив сдавались, жильцы менялись часто, и до сада руки ни у кого не доходили.

Когда стемнело, пошел дождь. Его потоки неслись по улицам и били в окна. Фонари раскачивались на ветру, их свет оживал и устремлялся во тьму беспокойным призраком. Соседка задумалась: что бы она сделала, увидев в доме Рут огонек? За последнее время случилось несколько ограблений. «Не пойду завтра поливать сад», — решила она. Потом зажгла свет и включила телевизор. Когда соседка ложилась спать, ветер уже стих, но дождь еще не перестал.

Утром взошло солнце, и все заблестело от влаги. Было прохладно, ветер посвежел, и по небу быстро бежали облака. Соседка отправилась на велосипеде в бассейн. Как обычно, проплыла положенное количество дорожек. Кроме нее, в бассейне никого не было. И когда она ушла, смотритель закрыл здание. На грифельной доске у входа остались данные температуры воды на вчерашний день.