72 метра. Книга прозы - Александр Покровский Страница 6
72 метра. Книга прозы - Александр Покровский читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Вокруг — пирс, экипаж, лодка.
От такого приветствия лейтенант онемел. Столбовой интеллигент: прабабка — фрейлина двора; дедушка — академик вместе с Курчатовым; бабушка — академик вместе с Александровым; папа — академик вместе с мамой; тетка — профессор и действительный член, еще одна тетка — почетный член! И все пожизненно в Британском географическом обществе!
Хорошо, что командир ничего не знал про фрейлину двора, а то б не обошлось без командирских умозаключений относительно средств ее существования.
— Вы гов-но, лейтенант! — продекламировал командир. — Повторите!
Лейтенант — как обухом по голове — повторил, и…
— Вы говно, лейтенант, повторите!
И лейтенант опять повторил.
— И вы останетесь говном до тех пор, пока не сдадите на допуск к самостоятельному управлению отсеком. Пи-ро-го-вым вы не будете. Мне нужен офицер, а не клистирная труба! Командир отсека, а не давящий клопов медик! Вы научитесь ползать, лейтенант! Ни-как-ких сходов на берег! Жену отправить в Ленинград. Жить на железе. На же-ле-зе! Все! А теперь поздравляю вас со срочным погружением в задницу!
— Внимание личного состава! — обратился командир к строю. — В наши стройные ряды вливается еще один… обманутый на всю оставшуюся жизнь. Пе-ред вами наша ме-ди-ци-на!!!
Офицеры, мичмана и матросы изобразили гомерический хохот.
Командир еще что-то говорил, прерываемый хохотом масс, а лейтенант отключился. Он стоял и пробовал как-то улыбаться.
Под музыку можно грезить. Под музыку командирского голоса, вылетающего, как ни странно, из командирского рта, лейтенанту грезились поля навозные.
Молодой лейтенант на флоте беззащитен. Это моллюск, у которого не отросла раковина. Он или погибает, или она у него отрастает.
«Офицерская честь» — павший афоризм, а слова «человеческое достоинство» вызывают у офицеров дикий хохот. Так смеются пьяные проститутки, когда с ними вдруг говорят о любви.
Лейтенант-медик, рафинированный интеллигент, — его шесть лет учили, все это происходило на «вы», интернатура, полный дом академиков, — решил покончить с собой. Пошел и наглотался таблеток. Еле откачали.
Командира вызвали к комдиву и на парткомиссию.
— Ты чего это… старый, облупленный, седоватый, облезлый, лупоглазый козел, лейтенантов истребляешь? Совсем нюх потерял? — сказал ему комдив.
То же самое, только в несколько более плоской форме, ему сказали на парткомиссии и влепили выговор. Там же он узнал про чувство собственного достоинства у лейтенанта, про академиков, Британское географическое общество и фрейлину двора.
Командир вылетел с парткомиссии бешеный:
— Где этот наш недолизанный лейтенант? У них благородное происхождение! Дайте мне его, я его долижу!
И обстоятельства позволили ему долизать лейтенанта.
— Лий-ти-нант, к такой-то матери, — сказал командир по слогам, — имея бабушку, про-сти-тут-ку двора Ее Величества и британских географических членов со связями в белой эмиграции, нужно быть пол-ным и-ди-о-то-м, чтобы попасть на флот! Флот у нас — рабоче-крестьянский! А подводный — тем более. И служить здесь должны рабоче-крестьяне. Великие дети здесь не служат. Срочные погружения не для элиты! Вас обидели? Запомните, лейтенант! Вам за все заплачено! Деньгами. Продано, лейтенант, продано. Обманули и продали. И нечего тут девочку изображать. Поздно. Офицер, как ра-бы-ня на помосте, может рыдать на весь базар — никто не услышит. Так что ползать вы у меня будете!
Лейтенант пошел и повесился. Его успели снять и привести в чувство.
Командира вызвали и вставили ему стержень от земли до неба.
— А-а-а, — заорал командир, — х-х-х, так!!! — и помчался доставать лейтенанта.
— Почему вы не повесились, лейтенант? Я спрашиваю, почему? Вы же должны были повеситься? Я должен был прийти, а вы должны были уже висеть! Ах мы не умеем, нас не научили, бабушки академики, сифилитики с кибернетиками. Не умеете вешаться — не мусольте шею! А уж если приспичило, то это надо делать не на моем экипаже, чтоб не портить мне показатели соцсоревнования и атмосферу охватившего нас внезапно всеобщего подъема! ВОН ОТСЮДА!
Лейтенант прослужил на флоте ровно семь дней! Вмешалась прабабушка — фрейлина двора, со связями в белой эмиграции, Британское географическое общество со всеми своими членами; напряглись академики — и он улетел в Ленинград… к такой-то матери…
Службу на флоте нельзя воспринимать всерьез, иначе спятишь. И начальника нельзя воспринимать всерьез. И орет он на тебя не потому, что орет, а потому что начальник — ему по штату положено. Не может он по-другому. Он орет, а ты стоишь и думаешь:
— Вот летела корова… и, пролетая над тобой, любимый ты мой, наделала та корова тебе прямо… — и тут главное во время процесса не улыбнуться, а то начальника кондратий хватит, в горле поперхнет, и умрет он, и дадут тебе другого начальника.
Но лучше всего во время разноса не думать ни о чем, отключаться: только он прорвался к твоему телу, а ты — хлоп, и вырубился. А еще можно мечтать: стоишь… и мечтаешь…
— ЦДП!
— Есть ЦДП!
Центральный вызывает, вот черт!
— Начхим есть?
— Есть.
— Вас в центральный пост.
Вот так всегда: только подумаешь о начальнике, а он тут как тут. Ну, теперь расслабьтесь. На лицо — страх и замученный взгляд девочки-полонянки.
— Идите сюда!.. Ближе!.. Нечего трястись! Вы — кто?! Я вас спрашиваю: вы — кто? Я вам что? Я вам кто?! Кто? Кто?!
Про себя медленно: «Дед Пихто!»
— Почему не доложили? Почему? Я вас спрашиваю — почему?!!
Ой! О чем он?
— Очнитесь, вы очарованы! Я спрашиваю: где? Где?!
Под «где» такая масса смешных ответов, просто диву иногда даешься. Но главное, чтоб на лице читался страх — за взыскание, за перевод, за все. Пусть читается страх. А внутри мозг себе нужно заблокировать. Сейчас мы этим и займемся, благо что времени у нас навалом. Прекрасные бывают блоки. У некоторых получается так хорошо и сразу, что трудности только с возвращением в тот верхний, удивительный мир, Например, он к тебе уже приступил, а ты представляешь себе арбуз. Тяжелый. Попочка должна быть маленькой, это я про арбуз, а маковка — большой. Только тронешь — сразу треснет. И вгрызаемся. И потекло по рукам. Можно теперь немножко посмотреть, что там он делает.
— Когда! Когда?! Когда это случилось?!
Ой, что тут творится! Ой, сколько слюней!
— …в приказе! Не сойдете с корабля! Сдохнете!!! Да! Я вам покажу!..
Интересно, что…
— Я вас научу!
Интересно, чему…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии