ИнтерКыся. Дорога к "звездам" - Владимир Кунин Страница 6

...идиот Фоксик оказался не таким уж идиотом и мертвой хваткой повис на Ваське!..

...белый ухоженный Шпиц очень симпатично тяпнул Пилипенко за ногу...

— Закрывай фургон!!! Фургон закрывай, мать твою в душу, в гроб, всех вас ети!.. — закричал Пилипенко.

Пытаясь стряхнуть с себя Фоксика, Васька захлопнул одну половину дверей фургона и выхватил откуда-то лопату... Тут и Пилипенко очухался, ногой сшиб Фоксика с Васьки и бросился закрывать вторую половинку дверей...

Когда между створками дверей фургона оставалось не больше десяти сантиметров, я с жутким шипением и воплем вылетел оттуда и всеми четырьмя лапами с максимально выпущенными когтями вцепился в голову Пилипенко.

Пилипенко упал навзничь и, пытаясь содрать меня со своей головы, закричал так, что к нам стал сбегаться народ.

— Сейчас, сейчас, Афанасьич... — метался вокруг нас Васька. — Сейчас я его лопатой!..

Я увидел занесенную над собой лопату и подумал, что я и так уже слишком задержался в компании этих мерзавцев. Пора и честь знать.

Васька замахнулся, я прокусил Пилипенко ноздрю и бросился в сторону. За моей спиной раздался глухой удар и такой дикий визг Пилипенко, что наше Кошачье преимущество в две октавы показалось мне просто ничтожным. Пилипенко сумел завизжать на ТРИ октавы выше, чем любая наша Кошка-истеричка!..

Все остальное произошло помимо моего сознания — в сотые доли секунды, выпрыгивая из-под опускавшейся на меня лопаты, я взлетел на гору каких-то ящиков, оттуда молниеносно сиганул еще выше — на крышу мрачной двухэтажной пристройки, а уже на крыще, в условиях относительной безопасности, я вновь обрел способность четко осознавать происходящее и видеть все вокруг.

Без ложной скромности должен признаться, что мне — автору всего этого «хипеша» и «халоймеса», как сказал бы Шура Плоткин, — вид сверху очень и очень понравился! «Картина маслом!» — добавил бы Шура, увидев...

...визжащего и катающегося по земле Пилипенко с разбитой головой и прокушенной ноздрей...

...разбегающуюся во все стороны разномастную Собачню...

...стремглав улепетывающего Котенка...

...и толпящихся вокруг Пилипенко растерянных Людей.

Вот только Бродяги не было видно нигде. Но за него я не очень волновался. Бродяга — Кот самостоятельный, стопроцентно уличный, а это очень неплохая закваска! Ему рассчитывать действительно не на кого, он сам о себе позаботится...

Пока я тщеславно любовался на творение лап и мозгов своих, я и не заметил, как из слухового чердачного окна — с одной стороны и по горе ящиков — с другой стороны на крышу влезли двое в замызганных серых халатах и стали меня окружать. Причем у одного в руках был точно такой же сачок, как и у Пилипенко!..

Запах от них шел — слов не подобрать! Меня буквально затрясло от ужаса!.. Я не знаю, как я это понял — но это был запах СМЕРТИ. Так пахли Убийцы. Мои Убийцы...

Я быстро огляделся по сторонам — положение практически безвыходное. Внизу — Люди, Васька с лопатой, уже запертые ворота, высокий каменный забор...

Забор... Забор!!! Ах, как он далеко стоит от крыши!.. Ох, не допрыгнуть мне!.. Ох, не допрыгнуть... А может, попробовать?.. Господи! Дай мне силы... И если останусь жив, клянусь тебе...

— Он, кажись, на забор целится, — сказал один Убийца другому. — Перекрой ему там кислород.

— Да куды он денется? — ухмыльнулся второй Убийца. — До забора ему в жисть не допрыгнуть...

А тут еще все Люди, стоявшие внизу вокруг Пилипенко, этот болван Васька, да и сам сволочь Пилипенко стали орать на весь двор: «Хватайте его!.. Заходите сбоку! Не упустите! Прекрасный экземпляр!!!»

И тут я вдруг решил — или я погибну сейчас, или докажу им всем, что я действительно ПРЕКРАСНЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР! Я-то знаю себе истинную цену! Кто Вы — и кто Я?! Разве нас можно сравнивать? Вы же себе только кажетесь, а Я настоящий... Вы, в массе своей, очень мелковаты и неприглядны. За крайне редким исключением. В то время как Я...

Ну кто из Вас смог бы в одну ночь трахнуть четырех Кошек, да еще и не по одному разу?! Кто из Вас смог бы начистить рыло немецкой овчарке, превосходящей Вас в росте и весе раз в десять?! Кто из Вас может прыгнуть вверх вшестеро выше самого себя?.. Да я сквозь стены вижу! Я сотни тысяч запахов чувствую! Я в темноте — как рыба в воде!!! Я сто раз на день умываюсь и привожу себя в порядок, а Вас, грязнуль паршивых, не заставить ноги вымыть на ночь!..

Я Шуру Плоткина, когда он запил после развода с женой и чуть совсем не деградировал, к жизни вернул! Я его Человеком сделал! Сочинять заставил!.. Вы его статьи и рассказы читаете — ахаете, руками всплескиваете, засранцы, а потом, только потому, что он вроде меня — непородистый, то есть «нерусский», — «Жидом» или «Евреем» называете. А он в тысячу раз умнее Вас всех, которые сейчас стоят там внизу, валяются на земле и лазают за мной по крышам! Бляди Вы все! Вы еще не знаете, что такое ПРЕКРАСНЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР! Смотрите, болваны!..

И я ПРЫГНУЛ!

Я никогда в жизни не прыгал так далеко! На какое-то мгновение мне почудилось, будто я парю в воздухе, будто бы какая-то таинственная и неведомая сила несет меня в пространстве и мягко опускает сверху на высокий институтский забор...

Но я реалист. Я не очень-то верю во всякие там мистические сверхъестественные явления. Поэтому я лишний раз утвердился в уважении к самому себе и к собственной теории — все силы мы черпаем в ЛЮБВИ и НЕНАВИСТИ.

Я ненавижу Предателей и Провокаторов, Пилипенко и Ваську, этих Убийц в серых гнусных халатах, пахнущих смертью...

Я люблю Своего Шуру Плоткина, Свой Дом, разных Кошек, приятелей Котов и хорошую жратву!.. Вот почему я смог прыгнуть так далеко, как не прыгал, наверное, еще ни один Кот в мире!

Даже мои враги там, внизу, ахнули!..

Верх институтского забора был широким и плоским. Через равные промежутки в него были забетонированы метровые железные штыри, торчащие в серое петербургское небо, а между штырями в три ряда была натянута ржавая колючая проволока. Судя по этим признакам, я подозреваю, что институт занимался не только мирной физиологией.

Я подлез под нижний ряд колючей проволоки и даже нахально присел на задние лапы — вроде бы я отсюда никуда уходить не собираюсь. Меня только кончик хвоста выдавал. Он нервно и непроизвольно метался из стороны в сторону, и я ничего не мог с ним поделать.

На мое счастье, из какого-то переулка на нашу улицу вывернул громадный грузовик с длиннющим синим очень высоким фургоном и, набирая скорость, помчался мимо ворот института.

Прыжок с забора на проносившийся мимо меня брезентовый фургон был уже просто детским лепетом и ни в какое сравнение с предыдущим рекордным прыжком идти не мог.

Как говорится, за этот прыжок я и не ждал аплодисментов. Это был крайне средненький, рядовой прыжочек, доступный любому мало-мальски уважающему себя Коту.