Апостолы игры - Тарас Шакнуров Страница 6

– Минде, сколько раз тебе повторять – не жадничай. Отдал бы мяч Римке – гарантированные очки. А сейчас…

– Что «сейчас»? – Миндаугас с Костью остались под кольцом, пока команда последнего разыгрывала мяч. Пас на Кястаса и изящным крюком тот переправляет мяч в корзину.

– 21–18 сейчас. Игра.

Обычно, играя с младшими, Кость старался не брать игру на себя. Пусть дети бегают. Пусть учатся, пусть радуются удачным действиям. Но в команде Трактора всем троим за восемнадцать, все по-честному. Да и Миндаугасу все-таки надо учиться не перетягивать одеяло.

– Реванш? – Спросил Трактор. Кястас не успел ответить, в разговор встряли новые любители спорта:

– А может с нами?

– О, бандюки пожаловали… – К-1 не был единственным зрителем концовки матча. За финальными действиями игроков наблюдали, покуривая за пределами площадки, трое двадцатилетних парней. Кость посмотрел на спрашивающих. Скульптор, Чичкин, Тут, они же Айварас, Марюс и Таутвидас – подраставшая, подраставшая и, наконец, подросшая шпана. Подросшая и окрепшая. Стоят, уверенные в себе, посмеиваются.

– Какие же мы «бандюки», Кястас. Подрабатываем как можем, родителям помогаем, а ты нас «бандюками» обзываешь… Обидно…

Кястас хмыкнул:

– А «трудовые» покажите, работнички…

«Работнички» дружно рассмеялись.

– Так а кто сейчас по «трудовым» работает?

Кястас вздохнул, признавая правоту «бандюков». Число предпочитающих нелегальные заработки официальному трудоустройству росло в стране с каждым днем. Легальной работы в Литве становилось все меньше, требования вакансий становились все круче, зарплаты не поднимали, а пособия от трудовой биржи урезали с завидной регулярностью. При этом отучить людей питаться и ходить хоть как-то одетыми до сих пор не удалось. Вот и приходилось каждому второму жить «халтурками» и «шабашками». И винить в этом некого.

– Ну так как, сыграем? – Парни не унимались. – Давай, Кястас! Три наших полтахи против одной твоей? Детей грабить, так и быть, не станем…

– Совсем оборзели, засранцы… – Кястас рассмеялся. – Вы что, серьезно думаете, что я с вами на деньги играть буду?

– А на что будешь?

Кястас задумался. Жестом предложил парням подойти ближе. Когда те оказались вплотную перед ним, вздохнул.

– Хотите играть – ладно, давайте. Проиграете – расскажете мне, кто это в Шахтеровское кафе на подставной красной Ауди зачастил. И зачем, если знаете…

– Мы – козлить? Да ты за кого нас держишь, мент… – Тут, самый молодой и несдержанный из троицы, набычился, в то время как оставшиеся двое переглянулись.

– А если выиграем?

– А если выиграете… – Кость усмехнулся, – то, когда Юстас из восемнадцатой квартиры с семьей из отпуска вернётся и в ментуру пойдёт, я не стану участковому рассказывать как вчера вечером на балкон покурить выходил, и фотографиями с моего смартфона, вчера вечером сделанными, с ним делиться не буду.

Теперь вся троица напряженно думала. Кость прекрасно понимал ход их мыслей. Раз он назвал и квартиру, и день, то действительно видел. Фотки… Фотки могут и быть и понтом, да даже если они и есть – что там разглядишь на щелкнутом в темноте на мобилу изображении. Вот только и без них свидетельство сотрудника ДБ остаётся авторитетным и практически неоспоримым. Так что – статья гарантирована. С учетом уже висящих на каждом из троицы условных и административных, гарантированный срок. Но растрепать тому же сотруднику ДБ о делах местного авторитета… С другой стороны, они и знать-то толком ничего не знают, слухи и без них ходят, а кто там на красной “аудюхе” катается, пусть она и на левого чела записана, департаменту узнать – вопрос пары часов. Разве же это – «сдать»?

– А разве Шахтер по твоей ведомости? – осторожно спросил Чичкин. Кястас рассмеялся.

– По моей – не по моей… – и уже громко спросил. – Играете?

Парни переглянулись.

– Похуй, играем. Только без Трактора.

Миндаугас хмыкнул и картинно, с разворотом, вложил мяч в корзину сверху.

– Куда уж вам…

– Эх, игрочки… – Поддержал его Кость. Огляделся. – Ладно, Римас, ты в команде и… Ка, не хочешь кости размять?

К-1 по-прежнему сидел у крыльца, посасывая пиво и отстраненно наблюдая за шевелением вокруг Кястаса на площадке. Встрепенулся, услышав вопрос. Встряска не помешает, все равно в голову ничего толкового не приходит.

– Сейчас, переобуюсь только…

– Хана вам, мальчики, – констатировал Кость, когда сменивший тапки на кроссовки Каролис вышел из подъезда. – Можете сразу колоться.

– Посмотрим… – Скульптор взял мяч и, отойдя за линию трехочкового броска, запустил его в кольцо. Попал. – Мы начинаем.

– Да, пожалуйста, – Кость издевательски развел руками. – Да, сколько угодно… Римка, твой Тут. Пусть он вспотеет, ладно? Ка, под кольцом или побегаешь?

– Побегаю… – решил Лиздейка, вставая напротив Скульптора. – Разминаться так разминаться…

Играли сосредоточено. В наполненной прерывистым дыханием тишине стучал по покрытию мяч и время от времени звучали короткие вскрики. «Рассекай!», «Дай!», «Меняемся!», «Фол!», «Три!». Лиздейка передавал мячи обосновавшемуся под кольцом двухметровому Кости, ставил заслоны Римвидасу, бросал сам и не давал свободно бросать Скульптору, перехватывал чужие пасы, прорывался под кольцо сам… Это было хорошо. Это было правильно. Играя, оставляешь все, что не касается игры, за площадкой. Главный закон. Нет прошлогоднего чемпионата Европы, нет нелепой попытки Сонгайлы пасовать Ясикявичусу, попытки, стоившей матча, нет Лондонской Олимпиады и надвигающегося отборочного турнира в Венесуэле, нет Самого, огорошившего сегодня с порога Лиздейку… Есть он, есть Кость, есть Римас, есть команда соперников и есть мяч, который, как известно, круглый. И пока ты следишь за мячом, пока ты следишь за матчем, пока ты играешь – ты на месте и всё у тебя получится.

Всё получалось. Кость, видимо из педагогических соображений, решил обойтись без всякой педагогики и играл в полную силу. Силы у старшего лейтенанта безопасности хватало. Как и техники. Любой доходивший до него пас оборачивался уверенными очками, а любая попытка соперников пройти под кольцо – не менее уверенным блок-шотом. Римвидас, пользуясь редкой возможностью выйти из тени Трактора, выкладывался на все сто. Своевременно открывался, в меру метко кидал и носился по площадке, не давая оппоненту перевести дыхание. Каролис… К-1 просто играл, наслаждаясь игрой, наслаждаясь болью в мышцах, нехваткой воздуха и пустотой в голове. Матч завершился разгромным счетом 21:9.

– Гуляйте, мальчики! – Довольно резюмировал Кость. – Только сначала отойдем, пошепчемся. И серьёзно – перестаньте крысятничать там, где живёте!

Лиздейка же, сказав пару комплиментов Римвидасу и его игре, вернулся на крыльцо. Тяжело сел. Игра закончилась и одышка перестала казаться приятной. Кроме того, вопреки всем доводам здравого смысла, её срочно требовалось закурить. Через пару минут к нему присоединился Кястас.